Ни слова не сказав матери, я сел в автобус «Трейлвейз»,потому что у них билет стоил на несколько цен–тов дешевле, чем у «Грейхаунд», иперебрался в Сан-Франциско. Денег практически не было – в карманах у меня ненашлось бы на тот момент и семидесяти пяти долларов. Все, что когда-то давалмне Старый Капитан, я промотал, а после его смерти прикатили какие-тородственники из Джексона, штат Миссиси–пи, и вывезли вещи из его комнат.

Они забрали абсолютно все. Хотя, я думаю, Старый Капитаноставил кое-что и мне. Но мне было напле–вать. Самым большим его подарком быликниги. И еще – наши с ним ленчи в «Монтелеоне». Мы заказывали суп из стручковбамии, и Старый Капитан позволял мне крошить в него соленые крекеры ираз–мешивать, пока суп не превращался в кашу. Это было мое любимое блюдо.

Да-а… Так о чем я говорил? Я купил билет до Кали–форнии, аоставшиеся деньги распределил таким об–разом, чтобы на каждой остановке съедатьхотя бы по куску пирога с кофе. И в какой-то момент я вдруг осознал, что точкавозврата осталась позади. По-мое–му, это произошло в одном из городков Техаса,То есть я хочу сказать, что, далее если бы мне в тот мо–мент захотелосьвернуться, денег на обратную дорогу уже не хватило бы. Если мне не изменяетпамять, столь забавные мысли пришли мне в голову ночью, а городок, кажется,назывался Эль-Пасо. Так или иначе, путь назад был отрезан.

Меня ждал Сан-Франциско! Я рвался в Хейт-Эш-бери, чтобыисполнить свою мечту: создать там новый культ, основанный на идеях Винкена ипрославляю–щий любовь и согласие, культ, главным лозунгом кото–рого должно былостать провозглашение божествен–ности сексуального единения. И в доказательствоя жаждал показать своим последователям книги Вин–кена Да, я мечтал именно обэтом, хотя, должен тебе признаться, сам в Бога совершенно не верил.

Не прошло, однако, и трех месяцев, когда я понял, что отнюдьне одинок и не оригинален в своих убеж–дениях. Город был буквально заполоненхиппи, ко–торые исповедовали свободную любовь и нищенство. И хотя я регулярнорассказывал о Винкене огромно–му числу своих разгульных, полуопустившихся,воль–но живущих друзей, хотя я показывал им книги и чи–тал псалмы – самыебезобидные, конечно…

– Могу себе представить…

– Моим главным и основным занятием стала ра–бота в качествеменеджера тройки рок-музыкантов, которые мечтали о славе и считали ниже своегодос–тоинства держать в голове сроки и условия контрак–тов или собирать выручкуот концертов. Один из них – мы звали его Блю – на самом деле пел хоро–шо. Унего был красивый тенором с широким диапа–зоном. Группа имела успех. Во всякомслучае, нам так казалось.

Письмо отца Кевина я все же получил. Мы обита–ли тогда вмансарде «Спреклз Мэншн» в районе Буэ-на-Виста-парка, Ты знаешь этот дом?

– Да, знаю. Сейчас там отель.

– Правильно. Но отелем он стал много позже, после ремонта иреставрации. А в те времена это был частный дом с танцевальным залом на верхнемэта–же; там же имелись маленькая кухонька и ванная. Их-то я и арендовал. Такогопонятия, как «ночлег и завтрак», тогда еще не существовало. Музыканты про–стожили там, пользовались кухней и одной на всех грязной ванной, репетировали. Аднем, когда они спа–ли вповалку на полу, я предавался собственным меч–там – оВинкене, о том, где и как найти как можно больше сведений об этом человеке и оего стихах о любви. Меня посещали самые разнообразные фанта–зии, и все они былисвязаны с Винкеном.

Я часто вспоминаю ту мансарду. Окна с широки–миподоконниками и висевшими клочьями драными бархатными шторами выходили сразу натри сторо–ны, за исключением востока, насколько я помню. Но я не силен вопределении сторон света. Сан-Францис–ко оттуда был виден как на ладони. Мыобожали ча–сами напролет сидеть в глубоких оконных нишах и разговаривать. Моимдрузьям нравились рассказы о Винкене. Мы даже собирались написать несколькопесен на его стихи. К сожалению, так ничего и не на–писали.

– Он превратился для тебя в навязчивую идею.

– Да, я был словно одержимый. Лестат, прошу, не важно,веришь ты мне или нет, но после того как мы закончим нашу беседу, ты долженвернуться в квартиру и забрать книги. Они все там. Все, созданные Винкеном, доединой. Я поставил себе целью жизни собрать их. Ради них я связался снаркотиками. И даже вернулся в Хейт.

Я говорил об отце Кевине. Он прислал мне письмо, в которомсообщил, что просмотрел несколько ста–рых рукописей и нашел в них упоминания оВинкене де Вайльде – о том, что тот был еретиком, главой ка–кой-то секты, и чтоего казнили. Его учение пользова–лось популярностью только у женщин иподверглось официальному осуждению со стороны церкви. Отец Кевин писал, что всяэта история «давно ушла в про–шлое» и мне следует продать книги. Он обещалсооб–щить мне подробности, однако больше я от него ни–чего не получил. А двамесяца спустя под влиянием момента я совершил несколько убийств, иобстоя–тельства резко изменились.

– Это было связано с торговлей наркотиками?

– В определенной мере. Только прокололся не я. Виноват был Блю.Он занимался этим бизнесом го–раздо активнее меня. Таскал травку чемоданами, вто время как я обходился маленькими пакетиками. До–ход был невелик, но мнехватало. А Блю торговал по-крупному и однажды потерял два килограмма. Ни–кто незнал, что произошло, и куда они подевались. Мы предполагали, что Блю простозабыл их в такси, но точно так ничего и не выяснили.

В те годы в наркобизнесе крутилось великое мно–жествоглупых, наивных юнцов. Они «входили в дело», даже не подозревая о грозящей имопасности, о том, что те, кто снабжает их «товаром», люди серьез–ные ижестокие, которым ничего не стоит пристре–лить на месте любого. Блю надеялсявыкрутиться и придумал какое-то дурацкое объяснение – вроде то-то, что егоякобы ограбили приятели. Или еще что-то в том же духе – не знаю. По его словам,партнеры поверили ему и даже снабдили оружием.

Они предупредили Блю, что, возможно, настанет момент, когдаему придется воспользоваться писто–летом. Однако он, конечно, и не подумает этоделать, заявил нам Блю и спрятал пистолет в кухонный шкаф. Мне кажется, когдачеловек глуп, да еще и под завязку накачан наркотиками, он искренне уверен, чтовсе вокруг думают и чувствуют точно так же, как он. Блю, во всяком случае,уверял, что те ребята, мол, ничем не отличаются от нас, что волноваться не очем, все будет в порядке и все это одни только разговоры, а мы все скоро станемне менее знаменитыми, чем Дженис Джоплин и ее группа «Биг Бразер».

Но однажды днем они все же пришли по его душу. Кроме нас, вдоме никого не было.

Блю встретил посетителей – их было двое – у дверейтанцевального зала и принялся заговаривать им зубы. Меня гости не видели – ясидел в кухне и поначалу даже не прислушивался к тому, что проис–ходило в зале.Не помню точно, но, кажется, я изучал книги Винкена. Однако постепенно до менястал до–ходить смысл их беседы.