– Ну-у, ведь я был в двух тысячах миль от Нью-Йорка, от моихженщин и моих мальчиков – от все–го. От всего, что неизбежно сопутствуетбогатству, влиянию и власти: от тупых телохранителей, суетливо распахивающихперед тобой двери, от глупеньких де–вочек, которые клянутся тебе в вечной любвина зад–нем сиденье лимузина только потому, что знают, что накануне вечером тыкого-то пристрелил. Иногда я чувствовал такое пресыщение сексом, что в самыйразгар очередного приключения вдруг ловил себя на том, что мысли мои занятысовсем другим, и я не в си–лах даже сосредоточиться и получить наслаждение,даже если рядом оказывалась самая профессиональ–ная и искуснейшая в мирепроститутка.

– Мы похожи с тобой гораздо больше, чем я мог предположить.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Роджер.

– Сейчас не время говорить об этом. Тебе нет нужды знатьподробности моей жизни. Вернемся к Терри. И к истории появления на свет Доры.

– Терри забеременела от меня. Хотя я был уве–рен, что онапринимает противозачаточные таблетки. Она же думала только о том, что я богат.И для нее не имело значения, люблю я ее или нет, равно как и любит ли меня она.Поверь, это было самое тупое и при–митивное человеческое существо из всех, когоя знал. Сомневаюсь, что столь невежественные и скучные люди, как Терри,способны привлечь тебя даже в ка–честве источника для утоления голода.

– И в конце концов родилась Дора?

– Да. Терри заявила, что избавится от ребенка, если я неженюсь на ней. Тогда я заключил с ней сдел–ку: сто тысяч долларов, как толькомы поженимся (ес–тественно, я вступил с ней в брак под вымышленным именем ипоступил совершенно правильно, посколь–ку теперь мы с Дорой официально никак несвязаны), и еще тысячу «косых» в день рождения малыша. По–сле этого я обещалдать Терри развод, поскольку все, что мне нужно было от нее, – это моядочь.

«Наша дочь», – поправила меня тогда Терри. «Да,наша», – согласился я. Господи! Каким же надо было быть идиотом, чтобы непонять то, что буквально ле–жало на поверхности! Мне и в голову не пришло, чтоэта вульгарно накрашенная женщина в тапочках на каучуковой подошве, невынимающая изо рта жева–тельную резинку, без конца полировавшая при мне своиногти, на пальце которой, тем не менее сверкало великолепное обручальное кольцос бриллиантом, вдруг искренне воспылает любовью к новорожденной дочери. Онабыла глупым, тупым животным, но жи–вотным млекопитающим и не желаларасставаться со своим детенышем. Мне пришлось пройти поистине сквозь все кругиада, но все, чего я добился, – это раз–решения на регулярные посещения ивстречи с девоч–кой.

В течение шести лет я при первой же возможно–сти мчался вНовый Орлеан, чтобы повидаться с Дорой, обнять ее, подержать на руках, погулятьи пого–ворить с ней. Сомнений в том, что это мой ребенок, у меня не было, онабыла действительно кровь от крови и плоть от плоти моей. Только завидев меня вконце улицы, малышка со всех ног бросалась в мои объятия. Мы садились в такси иотправлялись во Француз–ский квартал, чтобы в который уже раз прогуляться поКабильдо и увидеть собор, который мы оба обожа–ли. Потом мы шли в центральныйбакалейный мага–зин и покупали там маффалетас. Ты знаешь, что это? Огромныесэндвичи с оливками.

– Да, знаю.

– Дора рассказывала мне обо всем, что произо–шло с ней за товремя, что мы не виделись, – как пра–вило, не более недели. Мы танцевалипрямо на улице, я пел ей песенки. А какой чудесный голосок был у нее! Сам яникогда не обладал красивым голосом, но моя мать и Терри – да. Видимо, от нихунаследовала во–кальные способности и Дора. К тому же она была очень умнойдевочкой. Нам нравилось переправлять–ся на пароме через реку – туда и обратно –и петь, стоя у перил. В магазине Холмса я покупал ей краси–вую одежду. Терри неимела ничего против – я имею в виду одежду. Конечно, я не забывал и окаком-ни–будь подарке для самой Терри – бюст–гальтере, наборе французскойкосметики или духах по сто долларов за унцию. Я готов был купить что угодно, нотолько не «Голубой вальс»! В общем, мы с Дорой очень весело проводили время.Иногда мне ка–залось, что одна только мысль о том, что я вскоре уви–жу Дору,поможет мне выдержать любые испытания.

– Похоже, она была столь же общительной и ода–ренной богатымвоображением, как и ты.

– Именно так. Мечтательница и фантазерка. Однако учти: ееотнюдь нельзя назвать наивной. Ме–ня никогда не переставал удивлять тот факт,что она увлеклась богословием. Любовь к зрелищности, артистизм она, конечно,унаследовала от меня. Но откуда в ней столь безоговорочная вера в Бога, страстьк теоло–гии?.. Не понимаю!

Теология… Это слово заставило меня задуматься.

А Роджер тем временем продолжал:

– По прошествии времени мы с Терри букваль–но возненавиделидруг друга. А когда пришла пора определять Дору в школу, между нами началисьса–мые настоящие битвы, едва ли не кровопролитные сражения. Я хотел отдать дочьв академию Святого Сердца, нанять для нее учителей музыки и танцев, а крометого, требовал, чтобы как минимум две недели каникул она проводила со мной вЕвропе. Терри ре–шительно возражала, заявляя, что не позволит вырас–тить измалышки высокомерную гордячку. Она уеха–ла из дома на Сент-Чарльз-авеню, потомучто, по ее словам, старый особняк приводил ее в ужас, и пере–бралась в какую-тохибару, построенную в сельском стиле на унылой улочке сырой, болотистой окраины.Таким образом, моя дочь лишилась возможности жить в прекрасном и живописномСадовом квартале и вынуждена была видеть вокруг себя лишь скучный пейзаж,лишенный каких-либо достопримечательно–стей.

Я был в отчаянии, а Дора между тем росла и стала ужедостаточно большой, чтобы предпринимать ка–кие-либо меры в попытке отнять ее уматери, ко–торую она, кстати, очень любила и всегда защищала. Между матерью идочерью существовала некая мол–чаливая связь, не нуждавшаяся в словесном выраже–нии.Терри очень гордилась девочкой.

– А потом возник тот самый дружок.

– Совершенно верно. И появись я в городе днем позже, я ужене застал бы там ни жену, ни дочь. Терри налетела на меня словно фурия. К чертумои чеки, кричала она. Они с Дорой уезжают во Флориду вмес–те с этим нищимэлектриком. Дора ничего не знала и в тот момент играла на ули–це в концеквартала. А эти двое уже собрали вещички. Там я обоих и застрелил, в этомдомишке в Метэри, где Терри предпочла жить и воспитывать мою дочь, вместо тогочтобы спокойно оставаться в удобном особняке на Сент-Чарльз-авеню. Весьискусственный ковер на полу был залит кровью, брызги разлетелись повсюду.

– Могу себе представить.