Эти двое пришли, чтобы убить Блю. Ровными, мо–нотоннымиголосами они упорно твердили, что все в порядке, что он должен поехать с ними,причем сле–дует поторопиться, потому что они спешат. Нет, он не может приехатьпозже, объясняли они, им велено привезти его. Ну и так далее, в том же духе. Апотом один из них очень тихо, но зловеще сказал: «Все, хва–тит, парень,поехали». И Блю вдруг замолчал – я больше не слышал всей этой хипповой болтовнитипа: «Все образуется, брат… Я не сделал ничего плохого, брат…» В зале стоялагробовая тишина. Я вдруг понял, что вот сейчас они увезут Блю, пристрелят егогде-ни–будь, а тело утопят, и почувствовал, как волосы на за–тылке всталидыбом. Такое уже не раз случалось с пар–нями вроде него – я читал об этом вгазетах. Шансов у него не было.

Времени на размышления не было, да я и не в со–стоянии былздраво рассуждать, даже забыл о пистолете, лежавшем в кухонном шкафу.Охваченный порывом, я выскочил в зал и увидел там двух муж–чин – оба былизначительно старше нас и внешне не имели ничего общего с хиппи. Они не походилидаже на «ангелов ада» – обыкновенные киллеры. При ви–де меня у них буквальночелюсти отвисли, ибо они явно не ожидали встретить какое-либо препятствие насвоем пути и даже не предполагали, что кто-то осмелится помешать им увестимоего приятеля.

Думаю, ты уже узнал обо мне достаточно, чтобы понять, что ябыл столь же тщеславен, как; и ты, а, кро–ме того, меня никогда непокидала убежденность в собственной необыкновенности и вера в судьбу.Тан–цующей походкой я стремительно, едва ли не рассы–пая на ходу искры,бросился к непрошеным гостям, а в голове билась только одна мысль: «Если Блюможет умереть, значит, та же участь, вполне возможно, ждет и меня, а мне совсемне светит получить тому доказа–тельство».

– Представляю…

– Я начал что-то говорить, очень быстро, напори–сто,претенциозно, словно накачавшийся галлюциногенами философствующий наркоман,понес ка–кую-то заумную чушь, при этом подходя к ним все ближе и ближе;я говорил что-то о насилии, о хулиган–стве, о том, что они помешализаниматься мне и «ос–тальным», которые сейчас там, в кухне.

И тут один из них сунул руку под пальто и выта–щил пистолет.Наверное, он решил, что оружие по–служит достаточно убедительным и решающимаргу–ментом. Эта сцена и сейчас ясно стоит перед моими глазами. Он простодостал пистолет и направил его прямо на меня. Но прежде чем он успелприцелиться, я обеими руками выхватил у него пушку, изо всех сил пнул егоногой, а потом пристрелил обоих бандитов.

Роджер на минуту умолк.

Я тоже молчал, едва сдерживая улыбку. Только кивнул головой.Мне понравился его рассказ. Конеч–но, – как я раньше не понял? –именно так все и должно было начаться. Он отнюдь не был прирожден–ным убийцей.В противном случае он ни за что бы не вызвал во мне интерес.

– Вот так, в одночасье, я превратился в убийцу, –наконец произнес он со вздохом. – В одночасье… И, представь, с первого жераза добился потрясающе–го успеха в этом деле.

Он отпил глоток из бокала и устремил взгляд в пространство,вспоминая события далекого прошло–го. Чувствовалось, что он возбужден и в этиминуты напряжение прочно удерживает его в призрачном теле.

– И что ты сделал потом? – спросил я.

– Я уже говорил, что убийство круто изменило всю мою жизнь.Поначалу я хотел немедленно позво–нить в полицию, позвать священника, готов былот–правиться в ад, сообщить матери, что жизнь моя кончена, разыскать отцаКевина, спустить в туалет всю травку, позвать соседей… Все! Конец!

Но вместо этого я запер дверь, сел рядом с Блю и, наверное,целый час все говорил и говорил ему что-то, не умолкая ни на минуту. Блю за всеэто время не про–ронил ни слова. А я все продолжал болтать и одновре–менномолился в душе, чтобы никто не ждал киллеров на улице в машине. Хотя… Раздайсяв тот момент стук в дверь, я был готов… Руки мои по-прежнему крепко сжималипистолет, в котором еще оставалось доста–точно пуль, и я сидел прямо противвхода в зал…

Трупы киллеров валялись на полу. Блю смотрел пе–ред собойневидящим взглядом, как будто принял хо–рошую дозу ЛСД и полностью отключился.В конце концов запас моего красноречия иссяк, и в заключе–ние я сказал, чтопора выбираться к чертовой матери из этого проклятого места. Почему,спрашивается, из-за каких-то двух подонков я должен провести оста–ток жизни втюрьме? В общем, мне понадобилось примерно около часа логических рассуждений,чтобы прийти к такому выводу.

– Совершенно правильному.

– Мы быстренько свалили из обжитой «берлоги». Собрали вещи,позвонили двум другим музыкантам, чтобы они забрали свои шмотки на автобуснойстан–ции. Стремительное бегство мы объяснили полицей–ской облавой, связанной снаркотиками. Правду они так никогда и не узнали. Да и остальные тоже. На на–шихночных вечеринках и джем-сейшнз перебывало столько народа, что «пальчиков»осталось великое множество, а наши даже не были зарегистрированы в полиции. Такчто вычислить нас будет практически невозможно. К тому же пистолет я унес ссобой.

Но я сделал и кое-что еще. Несмотря на решитель–ный протестБлю, я обшарил карманы мертвецов и забрал у них все деньги. Без баксов мы быдалеко не уехали.

Мы расстались. С тех пор я больше никогда не встречался ни сБлю, ни с другими двумя музыканта–ми – Олли и Тедом. По-моему, они уехалиискать счастья в Лос-Анджелес Блю, вполне возможно, в кон–це концов погиб отзлоупотребления наркотиками. Но достоверных сведений о них я не получал. Я жепошел своим путем. Повторяю, с момента убийства я стал совсем другим человеком.Прежний Роджер ис–чез навсегда.

– Но что именно заставило тебя так изменить–ся? –спросил я. – Я имею в виду, что конкретно по–служило причиной стольразительной перемены? Убийство доставило тебе удовольствие?

– Нет. Ни в коем случае. Никакой радости, а уж тем болееудовольствия я не испытывал. Успех, удача – да. Но только не удовольствие.Убийство лю–дей – это работа, причем очень грязная и отврати–тельная. Это длятебя убийство человека – развлече–ние. Но ведь сам ты не человек. Для меняважно было другое. Сам факт того, что такое возможно: просто подойти к проклятомусукину сыну и сделать то, чего он никак не ожидает, – отнять у негопистолет, а по–том хладнокровно, без колебаний пристрелить обоих. Мне кажется,последним чувством, которое они ис–пытали в своей жизни, было безграничноеудивление.

– Просто они думали, что имеют дело с неопыт–ными юнцами.

– Они считали нас мечтателями и фантазерами, далекими отреальной жизни. А я и был таковым на самом деле. Всю дорогу до Нью-Йорка яразмышлял о своей судьбе, о том, что меня ждет великое будущее, а неожиданнооткрывшаяся способность – способ–ность хладнокровно убить двоих людей – сталасвоего рода крещением, явлением и воплощением тая–щейся во мне силы.