— Ах так?

Эти двое каждый день находили повод повздорить. А вот для отличившейся пятерки наступили блаженные времена: перво-наперво Агнетта созвала всех лекарей, чтобы осмотрели детей, особенно юного короля и Гунни, что еще долго испуганно шарахалась от всех зеркал во дворце. А после — после всем, включая фейри, было разрешено делать все, что вздумается, есть все, что душе угодно. И пить тоже — чем проказники немедленно воспользовались, устроив дегустацию всех вин в королевском погребе.

— Мальчиков воспитывать — та еще забота, — продолжала сетовать королева, закрывшись с Ханной в своих покоях. Вместо суровой Греты теперь была новая горничная: смешливая Черстин, вся в веснушках и непокорных рыжих завитках. Первое время королева не очень-то ее жаловала, но служанка так ловко управлялась со сложными прическами, так живо зашнуровывала и расшнуровывала корсеты, пересказывая между делом все истории и слухи, что услышала при дворе за день, что в конце концов Агнетта сменила гнев на милость.

Мсье Пьер продолжал радовать их своими волшебными десертами. После всего случившегося, он уже не скрывал, что наполовину полукровка — и вообще лесной народец стал частенько заглядывать в гости. Как результат, густые супы на званых обедах принялись благоухать самым изысканным разнотравьем, вот только фрукты возымели привычку отращивать ножки, а то и крылышки, ускользая прямо из-под носа у озадаченных гостей.

Особенно доставалось премьер-министру. Тому самому, что громче всех поддерживал Хокана на его новом посту регента. Поняв свою провинность, первое время толстяк вел себя тише воды, ниже травы. Но в последнее время все чаще начал поднимать вопрос о женитьбе наследника.

— Я в это дело больше не вмешиваюсь, хватит, — с наслаждением вытянув ноги на обитую бархатом скамеечку, Агнетта чистила мандарин. Их ящиками доставляли к Рождеству в королевский дворец, и скоро все покои благоухали терпким вареньем, сушеными цукатами и просто свежей сочной мякотью. Ароматные корочки шли на пирамидки из воска — травяные свечи, что могли часами гореть без фитиля, Ханна научилась делать еще в лесной хижине, и скоро новшество оценили во всех кругах знати. Несколько сахарных долек королева сразу отправляла в рот, остальное по кругу шло сначала Ханне, потом Черстин, а сладкие остатки доставались висевшей на люстре Гунни — та еще долго не могла отвыкнуть от своей птичьей ипостаси.

— Нужна невеста? А вот Ханна ей и станет. Я сама ее всему и научу.

— Ну не-ет, — решительно качала головой Ханна, и Черстин украдкой одобрительно ей подмигивала.

— Нет? Ну тогда Гунни. Ее я тоже хорошо знаю.

— Еще чего не хватало! — со ртом, полным фруктовых тянучек, отзывалась шутиха. И разговор о женитьбе сходил на нет.

Правда, однажды королевскому двору все же пришлось привечать одну очень важную особу. В расписной карете с вензелем, сплошь состоящим из серебряных талеров, в широкой шляпе, на которой уместился бы целый торт, и в модном пышном платье с посеребренными перьями страуса — все не сразу признали в модной красавице бывшую королевскую невесту. А сама Майя, уверенно вышагивая на каблучках по заиндевелой ковровой дорожке, как ни в чем ни бывало чмокнула королеву в щеку и попросила о личной аудиенции.

— Дома до сих пор его вспоминают, — капли росы дрожали на хрупких листьях лилий, которые Майя положила возле заросшей лозой чугунной ограды. — Папа… был неплохим графом. Вот только слишком сильно хотел власти.

Да так, что не чурался никаких методов. Те фарфоровые куклы, привезенные Майей в качестве приданого, найти так и не смогли. Ушли, пропали, испарились — из наглухо запертой спальни. Приставленные стражники клялись и божились, что никого не видели. Но после служанки еще долго слышали в коридорах жалобный плач и обрывки механической мелодии, будто сломанная музыкальная шкатулка снова и снова повторяла забытый мотив.

— А ты? — осторожно спросила Агнетта. Кто их знает, бывших королевских особ. Еще взыграет кровушка, захочет вернуть сперва титул, потом и трон.

— Я? — без холодного колдовства глаза Майи казались совсем синими, нежными и глубокими, как само небо. — Я хочу замуж.

— И за кого же, посмею спросить?

Девушка заговорщически приложила палец к губам и лукаво улыбнулась.

— Только не за принца, обещаю. Но взамен, матушка, — она наклонилась к самому уху обескураженной женщины, — прошу отпустить со мной того храброго гвардейца, что помог нам спастись.

Агнетта даже не нашлась, что ответить. А после, глядя, как чисто выбритый и подтянутый начальник гвардии лихо проводит учения на заднем дворе, мучилась угрызениями совести. Бедный парень, и не подозревает, что его только что женили без его ведома.

Или, кажется, все-таки заподозрил. Иначе как объяснить, что, столкнувшись с Майей в пустом коридоре, Гарн сперва покраснел, потом побледнел, а после короткого разговора и вовсе сиганул из окна второго этажа?

К счастью, угодил прямо в сугроб, так что обошлось без последствий.

— А по статусу он тебе подходит? — королева предприняла последнюю попытку спасти стражника. Уж больно яро тот улепетывал прочь от дворца, прихрамывая и петляя, как загнанный заяц.

— Даруете ему титул — будет в самый раз, — невинно отозвалась девушка, посылая обреченному нареченному воздушный поцелуй. Тот обернулся снежинкой на нежной ладони и полетел следом, призывно переливаясь серебристым звоном.

Эпилог

Все про нее позабыли — а ей это было только на руку.

Пока все во дворце шарахались то от солнечных, то от чернильно-злобных теней, она даром времени не теряла. И четверти часа не прошло с того ужасного момента, как Эмма чуть было не оказалась на пороге смерти, а бывшая претендентка на корону уже мчалась по дороге в Бёльте, увозя с собой шкатулку с драгоценностями, и заодно и призрак королевского кузена.

— И все же, зачем так сразу? можно было попробовать договориться… — не сдавался Эрланд, которому не очень нравилась перспектива ехать верхом на крыше — а внутри не было места от кое-как сваленных на сиденья нарядов. Как удачно, что в свое время она догадалась подкупить парочку слуг — те в обмен на кое-какие сбережения, помогли ей достать экипаж и даже вынесли большую часть вещей, пока она сачком ловила незадачливого жениха среди пыльных стропил на чердаке.

— С кем? С моим чудо-братом? Или королевой? Оба с удовольствием скормят меня если не зеркалам, то медведям в зверинце.

У нее даже не было времени переодеться. Проклятые дроу изорвали все платье, и придется заплатить целое состояние докторам, чтобы свети эти ужасные шрамы от когтей. Но все же, главный козырь ехал вместе с ней — и