но отстранилась от меня и вытерла слезы.

– Обижайся сколько угодно, – улыбнулась я. – Но вино разливай.

Глава 22

Вот только этого мне не хватало – вести душевные разговоры с мужем Лизы. Черт… Но пришлось мягко улыбнуться и развести руками в стороны, мол, проходите, располагайтесь.

Виктор немного постоял, покрутил головой, а потом осторожно спросил:

– Так это…ммм… ваш кабинет… или исповедальня?

Я постарался не хмыкнуть. Просто промолчал, сложив руки на животе. Дал этому Виктору поразмышлять.

– Вроде бы, ваша… ммм… комната… в подвальном помещении… – Он тут же засуетился. – Не подумайте ничего, у нас подвал – всем подвалам подвал, там много помещений…

– У вас нет подвала. У вас минус первый этаж, – смилостивился я. В принципе, и не соврал даже.

– Да, – обрадовался Виктор и снова стал озираться по сторонам. – Поэтому я интересуюсь… Вроде бы, молельня еще в процессе, а тут, на двери, табличка, что это исповедальня…

– Не похоже? – склонил я голову.

– Совсем, – глупо улыбнулся Виктор. – Типичный кабинет. Массивный стол, большое кресло, несколько полок с книгами, да окно с жалюзи. Никаких фресок там… Распятий… Этой… как ее… кабинки… где исповедуются…

– Садитесь, – сказал я и сам сел за стол, водрузив на нос очки.

Никаких диоптрий, простые стекла, но придают солидность и значимость.

– Значит, это такая… исповедальня? – уточнил Виктор и сел в кресло.

– Скорее, это кабинет психолога. Но ведь это равнозначно. К психологу приходят с тем же, что и к священнику. Никаких тайн.

– Да. Это понятно. Но… Я думал, в католической гостинице исповедальня будет более… ммм… церковной, что ли…

– Зачем? Вполне достаточно молельни. Все-таки, это не храм. А гостиница. Я думаю, хуже было бы в этом плане перегибать с услугами божьими.

– Ах, да… Наверное… Мне нравится, – наконец, успокоился Виктор.

– Какой у вас ко мне разговор? Духовный?

– Ну… и это тоже… А что, есть другие разговоры?

– Безусловно. Чисто психологические. Без божьего вмешательства. Не все католики свято верят в бога и его заповеди. Скорее, они родились в католических семьях, были крещены детьми… Некоторым католикам просто нужно место уединения, чтобы без шума, танцев, вы понимаете? Католики – простые люди. Католичество для них всего лишь знак определенной конфессии, которую выбрали им родители – католики. Но куда, скажите, идти этим людям, если они хотят пожить в уединении? Так что эта гостиница многоплановая. Не только для религиозных людей. У вас никогда не будет здесь перебоя с постояльцами. Ведь обычные гостиницы предлагают комфорт, развлечения, а мы предлагаем покой и уединение.

– Вот оно как… Это здорово, – дружелюбно улыбнулся Виктор. – Просто я отдал, так сказать, бразды правления своей жене, а ее интересует лишь интерьер. Так что я не в курсе.

– По поводу исповедальни мы с вашей женой еще не говорили. Это была моя идея.

– Ах, вот как, – снова озадачился Виктор. – Значит, Лиза тоже не в курсе?

– Пока нет. Но уверен, ей бы это тоже пришлось по вкусу. Как и вам. Просто эта исповедальня – это моя сублимация, наверное. Моя идея. Я эту комнату так задумал. И в любом бы случае ее отстоял. Так что просто занялся ей единолично. Я как раз сегодня хотел продемонстрировать комнату Лизе. Но она задерживается. Она поехала к своей сестре.

– Да. Хорошо.

– Так что у вас за разговор?

– Мы скоро подписываем сделку… ну и… А я вот должен уехать. На неделю, думаю… Ничего, если мы это дело отложим? Конечно, вы можете это сделать и с Лизой. Просто она не любит все эти юридические штуки… Но если вы захотите, я сейчас же позвоню своей жене и полностью ее проинформирую. Дело в том, что я уезжаю неожиданно. Лиза еще не знает. Я и сам узнал пару часов назад.

– Давайте отложим, – кивнул я. – К чему спешить… К тому же… Не думаю, что эту сделку стоит заключать именно со мной…

– Не понял? – заерзал Виктор.

– Может, мы будем считать, что я продал вам свою идею? – Я снял очки. – Я не буду выкупать у вас долю и быть вашим партнером. На мое место вы можете найти любого другого католического… лучше психолога… Священники, что не при храмах прислуживают, это больше духовные волонтеры, нежели исключительно священники. Понимаете? В этом случае я бы больше доверял верующему в бога психологу, нежели такому священнику.

– Вот как, – опять заерзал Виктор и вдруг замер. – А вы кто?

Я улыбнулся.

– Психолог. Философ. Изучал мировую историю. Историю религий. Около года работал в храме. Получил благословение от святого отца.

– Да, конечно… Но… у вас нет сана священника? В смысле, вы мирской человек?

– Вполне. Поэтому мне и принадлежит идея такой вот гостиницы и такой вот исповедальни.

– Вот оно что, – занервничал Виктор, вытащил сигареты и уже закуривая, спросил, – Ничего, если я тут покурю?

– Пока можно. Пока гостиница еще не открыта. Но в дальнейшем – нет. Категорично. Разговор с психологом строго профессиональный. Это не попутчик в поезде. И в этой комнате нет должной системы вентиляции, кондиционеров. Вы же понимаете меня?

– Да, конечно, – растерянно ответил Виктор и с наслаждением закурил.

– Это все вопросы? – спросил я. – Или есть еще что-то?

– Есть. За этим, собственно, я и пришел. Ведь с бумагами всегда можно договориться…

– Я вас внимательно слушаю.

– Вообще-то, когда я шел сюда, я хотел попросить вас присмотреть за Лизой…

– А в чем дело? Ей нужна помощь?

– Духовная помощь ей бы не помешала, – криво усмехнулся муж Лизы.

– В каком смысле?

– У нее сейчас определенный период… Ей нужно морально подготовиться…

– К чему?

– Стать матерью.

– Она… беременна? – Я снова надел очки, чтобы скрыть свою растерянность.

– Пока нет. Она планирует завести детей через пару лет.

– Через пару лет, – повторил я.

– Да. А я бы не хотел, чтобы она так долго с этим тянула. Время идет. И моложе мы не становимся… Понимаете… Я бы хотел узнать, почему она не хочет заводить детей сейчас.

– А что говорит по этому поводу ваша жена? – осторожно спросил я, ощущая себя преступником.

– Говорит, сначала обустроит дом, привыкнет стать там хозяйкой, обживет… По-моему, это ерунда. И она просто не хочет детей. Может, у нее какая-то психологическая травма? Или что там может быть еще… даже подумать страшно… Что-то на уровне физиологии?.. Вдруг она не может иметь детей?.. Или ненавидит их… Я закурю еще? Я так нервничаю… Я так долго думал об этом один на один с самим собой… Это же, наверное, судьба, что появились вы… и эта гостиница… и эта исповедальня…

– А если окажется, что ваша жена вас обманывает? – со всей строгостью спросил я и внутренне поморщился.

То же мне, моралист… Но судьба Лизы безмерно меня волновала…

– В смысле? – поперхнулся дымом Виктор.

– В смысле, она не может иметь детей.

– Мы усыновим, – горячо заверил Виктор. – Поэтому ей потребуется помощь… И мне, наверное… Так хотелось бы своих детей… Двоих, знаете ли, сына и дочь… Но ради Лизы я смогу…

– Это жертва?

– Это обстоятельство… Я люблю Лизу… Очень… Есть еще много разных способов… Но если и это не поможет… Мы усыновим… В конце концов, это тоже будут наши дети. Ведь так? Мы их вырастим и воспитаем.

– Да…

Я снова снял очки и зло бросил их на стол, подальше от себя, так нервничал. Виктор нервничал не меньше, поэтому ничего не заметил. Я скрипнул зубами. И продолжил допрос.

– А если окажется, что ваша жена вполне способна рожать и ненавидит детей?

– Конечно, я в это не верю, но… Травмы бывают разные… Поэтому, еще раз повторяю, ей просто необходим психолог. Лиза хорошая. Она не может не любить детей. Она не может не хотеть семьи. А семья для нее – это мама, папа и дети. Как же без детей… И еще… Черт… Простите…

Виктор резко встал и начал ходить по комнате взад-вперед.

– Я иногда думаю, что Лиза не хочет детей от меня… Понимаете?..

– Нет.

– Как же?

– А как иначе? Она ваша жена…