Я пристально посмотрел на свое имя. Мне тотчас вспомнилось, как в первую ночь мне не хватило духа написать его на стене. Лишь позднее я нашел в себе храбрость сделать это. Помнится, прежде чем добавить его к именам моих предшественников, я долго искал свободное место. Как давно это было! Сколько событий произошло с тех пор!

Я вновь подумал об учителе. Похоже, его жизнь и впрямь подходит к завершению. С тех пор как он вместе с мистером Поттсом составил завещание, во мне все сильнее крепла уверенность в том, что я его последний ученик. Более того, как он недавно напомнил мне, мама предсказала это в письме, написанном вскоре после моего рождения.

Стоило мне подумать о маме, как я тут же снова вспомнил Алису. Мама провела с ней уйму времени, но даже она не могла с уверенностью сказать, что за будущее ее ждет. Мамины слова крепко засели в моей голове: «Эта девушка может стать проклятием твоей жизни. Она как яд отравит все, что ты будешь делать. Или же она станет твоим самым лучшим, самым верным другом. Той, что изменит для тебя мир. Но я не знаю, чем все обернется. Как ни стараюсь, я ничего не вижу».

Что ж, теперь я это знал. И простился с последней надеждой. Алиса и вправду перешла на сторону Тьмы.

Поставив свечу на туалетный столик, я начал раздеваться. Первым делом я снял рубашку. Внезапно мой взгляд упал на левое предплечье. Следы ногтей Алисы исчезли. Несколько лет назад, в ночь, когда была уничтожена Мамаша Малкин, она до крови вонзила мне ногти в кожу. Тогда она назвала это «клеймом». И оно действительно уберегло меня от беды, когда Маб Маулдхилл решила испытать на мне свои чары.

Алиса утверждала, что оно никогда не исчезнет. Почему вдруг его не стало? Значит ли это, что связь между мной и Алисой оборвалась? Во время одной из наших первых бесед учитель сказал нечто, что тогда показалось мне оскорбительным: «Никогда не доверяй женщине!»

Позднее я узнал, почему он мне дал такой странный совет. Любовью всей его жизни была ламия по имени Мэг. Она принесла ему немало страданий. И вот теперь история повторялась.

Когда мы с ней познакомились, Алиса уже училась колдовству у Костлявой Лиззи. С помощью чар она защитила нас обоих от Врага – что было, то было. Но с самого начала она вбила клин между мной и учителем. Сколько раз я лгал ему или утаивал от него правду!

А он с самого начала был прав. Мне следовало прислушаться к его совету и никогда не доверять Алисе Дин.

Я задул свечу и, ощущая себя несчастным и одиноким, забрался в постель. Увы, уснуть я не смог. За пару часов до рассвета я встал, потянулся, зевнул и принялся расхаживать по своей маленькой комнате.

Спустя некоторое время я услышал на улице какой-то звук и посмотрел в окно. Разглядеть что-то мне мешало восемь толстых слоев стекла, поэтому я приподнял нижнюю часть окна. В свое время плотник сделал все на совесть – она легко скользнула вверх. В комнату тотчас ворвался холодный октябрьский воздух. Я поежился. Не скажу, что я что-то увидел, зато точно что-то услышал, и в этом звуке узнал удары молота по металлу.

Это была Грималкин, хотя и невидимая. Я решил выйти на улицу и поговорить с ней, а заодно выяснить, каким образом она намеревается «починить» свою ногу. Поэтому я оделся и спустился вниз.

Выйдя на улицу сквозь заднюю дверь, я направился к источнику звука. Тот доносился из восточного сада, где были похоронены мертвые ведьмы, и с наступлением темноты туда лучше было не соваться. На месте Грималкин любой предпочел бы работать ближе к дому или же в приятном западном саду, где мы с учителем иногда проводили наши уроки. Да и вообще любой предпочел бы работать днем. Впрочем, вряд ли несколько мертвых ведьм способны помешать Грималкин.

Хотя луна светила ярко и весь сад был омыт ее серебристым светом, под деревьями стоял мрак, поэтому двигался я осторожно. Вскоре я миновал могильный камень. Клочок земли под ним был огорожен камнями, соединенными тринадцатью железными прутьями. Это была могила мертвой ведьмы – железные прутья мешали ей выбраться наружу.

Увидев впереди свет, я понял, что он исходит из небольшой кузни. На каменной подставке была устроена наковальня, к которой было приставлено несколько кузнечных молотов. Сама кузня тоже была сложена из камня. Грималкин сидела перед ней, сжимая щипцами рукоятку клинка. Рядом с ней стоял мешок из дерюги, нижняя часть которого была в крови. Не иначе как в нем лежала голова дьявола.

Между тем Грималкин быстро выдернула клинок и снова сунула его обратно в горн. Из отверстия тотчас вырвался сноп искр. Я знал, что она умеет делать разные клинки – короткие метательные кинжалы и другие, предназначавшиеся для ближнего боя. Но такого длинного лезвия я еще ни разу не видел. Оно скорее напоминало меч.

Внезапно ведьма-убийца обернулась и, вскочив на ноги, решительно пошла мне навстречу. Похоже, мое появление ничуть ее не удивило. Она будто знала, что я давно уже здесь, в саду, слежу за ее работой. Мне стало слегка не по себе. Но затем она улыбнулась – как обычно, не показывая острых зубов.

– Пусть пока полежит в кузне, – пояснила она. – А мы пройдемся. Хочу кое-что тебе рассказать.

Взяв мешок, Грималкин зашагала прочь от деревьев и мертвых ведьм. Я пошел на ней следом по центральной лужайке в направлении западного сада. Здесь, рядом со скамейкой, она остановилась и посмотрела на меня. Ее глаза блестели в лунном свете. Я уже было собрался спросить ее про ногу, но она предвосхитила мой вопрос:

– Завтра мне потребуется твоя помощь. Хочу сломать себе кость и заново ее соединить. Я просверлю в ней два отверстия и скреплю их серебряной спицей.

– Ты хочешь использовать серебро? – я не поверил собственным ушам.

Серебром можно связывать ведьм. Это было самое мощное оружие против них. Оно причиняло им жуткую боль.

– Это необходимая часть магии, – ответила Грималкин. – С помощью мощных чар серебряная спица крепко соединит кость и ускорит рост новой плоти и мышц. Я верну ноге прежнюю подвижность. Но все имеет свою цену. Иногда счет не приходит долгие годы, хотя сейчас он придет моментально. Серебряная спица, как только я начну ее вставлять, будет причинять боль.

– Со временем боль стихнет? Как долго тебе придется ее терпеть? – спросил я.

– До самой смерти, – прошептала Грималкин.

– Но как в таком случае ты сможешь жить и действовать?

– Я давно учусь управлять своим телом и духом. Например, сжав волю в кулак, я могу перейти бегущую воду, на что неспособно большинство ведьм. Боль никуда не уйдет, но я смогу задвинуть ее на задворки сознания. В конце концов я к ней просто привыкну.

– Я бы никогда не решился на такое, – признался я.