– Согласна, это нелегко, но если я хочу и дальше быть той, кто я есть, это придется сделать. Приходи завтра ночью в южный сад, через час после заката. К тому времени я уже все приготовлю. А вот сама вставить спицу в ногу я вряд ли смогу. Именно для этой последней стадии, мне и понадобится твоя помощь.

Я согласился выполнить ее просьбу, хотя и не понимал, почему она выбрала южный сад, в котором учитель связал не одного домового.

Следующий день минул без происшествий. Днем я прогулялся вокруг деревни, затем прошелся по холмам – хотел проверить, не движутся ли в нашем направлении ведьмы. Не хотелось быть застигнутыми врасплох или, проснувшись утром, увидеть, что наш дом окружен. Кроме того, я хотел проветрить голову и все хорошенько обдумать. У меня никак не получалось выбросить из головы Алису. До Хэллоуина оставалось меньше двух недель. Я понимал, что мы не можем сидеть сложа руки и лишь реагировать на происки Тьмы. Нам требовался план действий. Нам с учителем непременно нужно было что-то придумать.

Угрозы дому я не увидел, однако вдали, на нижних склонах холмов, заметил небольшую группу женщин, державших путь на север. Все как одна в черном, они шли гуськом – я не сомневался, что это ведьмы. Куда они идут? Неужели к Камню Уорда, готовиться к Хэллоуину? Похоже на то. Сколько же их уже прошли и еще пройдут этим путем?

Учитель как-то раз сказал мне, что я первый его ученик, которого он взял с собой к Камню Уорда. До этого тот был секретом. Маб Маулдхилл и ее сестры знали о нем, но лишь потому, что она была самой сильной прорицательницей во всем Пендле. И все же у меня сложилось впечатление, что половина служителей Тьмы в курсе существования Камня Уорда и теперь держит путь к нему. Возможно, их призвал туда Враг… Хотя его голова и была отделена от тела и его дух не мог вырваться на свободу, иногда у него получалось передавать сообщения своим слугам.

Через час после заката, с ужасом думая о том, что мне предстоит, я отправился в южный сад. Как и накануне, он был залит лунным светом. Грималкин уже ждала меня. Она лежала на левом боку, вытянув ногу и положив ее поперек плоского камня, под которым была яма с сидевшим в заточении домовым. Мне стало понятно, почему Грималкин выбрала это место: камень обеспечит прочную опору для ноги, когда я буду вгонять в нее серебряную спицу. Грималкин заранее отодвинула мышечную ткань и закрепила ее нитками, чтобы та не мешала процессу. В лунном свете поблескивала обнажившаяся кость. А вот крови почти не было. Тут явно не обошлось без сильных чар, остановивших кровотечение. Мне также были хорошо видны просверленные в кости отверстия. Серебряная спица лежала на камне рядом с ногой, а около спицы – небольшой серебряный молоток.

Стоило мне увидеть ее ногу, как у меня пересохло во рту и я даже вздрогнул. Работенка явно предстоит такая, что не позавидуешь, однако сейчас не до капризов. Если Грималкин готова терпеть, – конечно, я ей помогу.

– Серебряная спица сужается с одной стороны, – пояснила Грималкин. – Вставь узкий конец в отверстие и загони ее молотком до упора. Трех легких ударов будет достаточно. Остальное предоставь мне. Я сама доведу дело до конца.

Я отметил про себя, что окровавленный мешок был по-прежнему при ней. Даже сейчас, когда ее ждала мучительная боль, ведьма-убийца не теряла бдительности.

Я взял спицу в левую руку, а молоток в правую. Затем подошел к Грималкин и опустился на колено. Найдя тонкий конец спицы, я поднес его к отверстию в кости и поднял глаза. На лбу и верхней губе Грималкин поблескивала испарина. Она уже немало настрадалась к этому моменту, а теперь ее ждали куда более страшные муки, которые будут длиться до конца ее дней.

– Никаких колебаний! Делай что нужно! – приказала она. – Ждать куда хуже, чем терпеть.

Не теряя понапрасну времени, я осторожно вставил узкий конец спицы в отверстие в кости и легонько стукнул по тупому концу молотком. Затем еще раз. Спица почти встала на место, однако я почувствовал легкое сопротивление. Спица сидела плотно, разбитые осколки кости были нанизаны на нее, словно бусины на нить. Я ударил в третий раз. Спица вошла до упора; теперь ее конец был на одном уровне с поверхностью кости. Если не считать испарины на лбу, Грималкин никак не отреагировала на боль. Пока я вгонял спицу, она даже не поморщилась. И вот теперь, когда та встала на место, ведьма издала крик боли, а ее тело забилось в судорогах.

Потом она перестала дышать.

Неужели она умерла?! – с ужасом подумал я. Неужели не выдержала болевого шока? Есть ли для ведьмы что-то страшнее, чем кусок серебра, самого гибельного из металлов, да еще внутри ее тела?

Грималкин была недвижима, как будто душа покинула тело. Я потрогал ее лоб – холодный как лед. Увы, я был бессилен. Ей уже ничем не помочь. Может, попробовать вытащить спицу? Для этого мне придется перевернуть ее на другой бок. В кузне наверняка найдутся различные инструменты и заостренный кусок металла, при помощи которого я смогу извлечь серебряную спицу.

Я поднялся на ноги, но тут же покачал головой. Дело не в том, что я не смогу этого сделать, а в том, что этого делать нельзя! Даже если Грималкин начнет дышать и снова придет в сознание, ее нога без серебряной спицы никогда правильно не срастется. А раз так, сама Грималкин больше уже не будет той грозной ведьмой-убийцей, какой была всегда. Ей никогда не исполнить танец смерти. Я был уверен: в таком случае она предпочла бы умереть.

Я направился к дому, намереваясь рассказать учителю о том, что случилось. Однако через несколько мгновений ведьма сделала глубокий вдох. Я обернулся: глаза ее были широко открыты, лицо перекошено от боли.

– Теперь оставь меня! – еле слышно прошептала она. – Остальное я доделаю сама.

С этими словами она потянулась за мешком и прижала его к груди.

Я вернулся в дом и поднялся к себе в комнату. Уснул я не сразу. Я долго думал о том, что сделал, и о том, какие муки терпит теперь Грималкин. Но она была готова страдать, чтобы и дальше сражаться с силами Тьмы.

* * *

Следующий день выдался ясным и теплым для октября. За завтраком я рассказал учителю о том, что я сделал, чтобы помочь Грималкин.

– Ей адски больно, – печально покачал головой мистер Грегори и умолк, о чем-то задумавшись.

После завтрака я направился в южный сад, чтобы проверить, как там Грималкин. Она лежала с закрытыми глазами на спине на одном из камней, левой рукой сжимая горловину мешка. Мне показалось, что она спит.

Я ошибся.

– Уйди! Оставь меня одну! – прошипела ведьма, не открывая глаз.

Не говоря ни слова, я развернулся на пятках и выполнил ее приказ. Сможет ли она жить с вечной болью? Вернется ли к ней прежняя сила?