– А какой у вас заработок?

– Триста долларов.

– Ха, – вскрикнула Верочка, – сама бы побежала! Даже неволнуйтесь, здесь им давали на руки тысячу двести рублей, не подумайте, чтодолларов, ну еще премиальные иногда. В лаборатории самый большой оклад.

– В лаборатории?

– Ну да. Константин Яковлевич тщательно следил за качествомпродукции, вот и создал научный отдел. Они все трое там и работали. Костина –заведующей, а Рагозина и Малахова – сотрудницами. Консервы исследовали, смесифруктовые, каши…

Я села в «Вольво» и закурила. Вот ведь странность! Женщина,получавшая раз в месяц небольшую сумму, отказывается от вполне приличноговознаграждения! К тому же все три уволившиеся бабы трудились вместе в какой-толаборатории. И зачем, спрашивается, менять хорошее место с приличнымколлективом на положение безработных? А то, что Люся Рагозина сидит дома, сталопонятно сразу. Голова у бабы не причесана, лицо не накрашено и потом, ужеполдень, а она, судя по всему, недавно вылезла из кровати. Что ж, попробуемсчастья в другом месте. Надеюсь, ее товарки окажутся полюбезнее.

Бывшая начальница лаборатории Таня Костина жила в совершеннонепотребном месте – Люблино. Здесь когда-то находились отстойники городскойканализации, потом их закрыли, забетонировали и отдали под строительство домовдля москвичей. Ушлые столичные жители вовсю сопротивлялись и не ехали на«какашкины болота», но в конце концов район потихоньку заселился. Говорят,летом тут появляются какие-то ядовитые испарения и чудовищного размера комары.Но в декабре пейзаж выглядел вполне обыденно. Шеренги уходящих вдаль абсолютноодинаковых домов – грязно-белые башни, между которыми изредка попадались школыи детские сады. Как только люди не сходят с ума, видя каждый день в окне унылыеоднообразные строения! Хотя жила же я в Медведкове и ничего, даже счастливойсебе казалась, а в окно просто не смотрела – некогда было.

Найдя нужную мне квартиру, я позвонила. За простенькой,обитой дешевым дерматином дверью послышался топот детских ножек, и тоненькийголосок крикнул:

– Мамы и папы дома нет, а я вам не открою.

– И вообще у нас тут папа в большой комнате спит и два братастарших, – добавил другой.

– Овчарка еще злая в кухне сидит!

Я рассмеялась.

– Очень жаль, я боюсь собак, значит, придется призы другимдетям отдать.

– Какие призы? – немедленно донеслось с той стороны.

– Да вот, раздаем в качестве рекламной акции детям наборы«Лего». Вы мальчики?

– Девочки.

– Значит, по небольшой куколке с одеждой получите. Вы там состаршими посоветуйтесь, через пять минут снова позвоню.

Оставив детей колебаться между твердо данным обещаниемникому не открывать дверь и желанием получить куклу, я сбежала вниз. На первомэтаже дома я заметила игрушечный магазин, что было очень кстати.

Когда, сжимая две розовые коробки, я очутилась вновь переддверью и позвонила, она незамедлительно распахнулась. Правда, ее придерживаладовольно длинная цепочка. Кстати, и взрослые, и дети, открывающие таким образомдверь, крайне рискуют. Цепочку можно элементарно разрезать кусачками.

Две пары голубых бесхитростных глаз уставились на «призы».Лет девчонкам, наверное, было шесть-семь. Под мышкой одна из них держаламаленького кудрявенького щеночка, который, увидав меня, незамедлительнопринялся демонстрировать радость и беспричинную любовь.

– Он очень злой, – на всякий случай пробормотала одна.

– Это нам? – спросила другая.

Я отдала им коробки и спросила:

– Как зовут вашу маму?

– Ольга Тимофеевна, – хором ответили малышки.

– А Таня Костина вам кто?

– Хозяйка. Мы у нее квартиру снимаем! – вновь в унисонпрокричали девочки.

– Она здесь не живет?

– Нет, – ответила та, что держала щенка, – мама ей каждыймесяц возит деньги.

– Куда?

Девицы призадумались, потом сообщили:

– Далеко. Сначала автобусом, потом метро.

– Станцию помните?

– Большая такая, там еще магазин подземный есть и«Макдоналдс».

«Тверская»!

– А дом где?

– Прямо за «Макдоналдсом», – затараторили информаторши, – натретьем этаже, дверь с золотыми буковками. Мама нас всегда потом гамбургеромугощает.

Что ж, я тоже люблю котлеты с булками и надеюсь, что матьэтих доверчивых детей выдаст им по полной программе за то, что открыли дверьнезнакомой женщине да еще взяли у нее подарки!

Прямо за «Макдоналдсом» находится только один дом изсветлого кирпича. Я зашла в первый подъезд и пошла искать дверь с «золотымибуковками». Но ничего похожего там не обнаружилось, как, впрочем, и во втором.Зато последний обрадовал красивой лестничной площадкой. На третьем этаже вместодвух квартир – одна, со сверхширокой дверью, и около номера переливалисьелочным блеском буквы «Т» и «К».

Я нажала на звонок. Тут же раздался весьма злобный лай. Судяпо басу, там скрывалась по меньшей мере овчарка, а может, пит или фила. Вглазке мелькнула легкая тень, а сверху раздалось тихое пощелкивание. Я задралаголову и увидела под потолком миниатюрную камеру. Да уж, квартира охраняется, какАлмазный фонд. Интересно, где тут спрятана гаубица или станковый пулемет?

– Вам кого? – послышался мелодичный голос.

– Меня прислала Верочка, секретарша Константина ЯковлевичаТочилина.

– Подождите, – раздалось из динамика.

Потянулись минуты, затем «сезам» открылся. Я вошла впросторный холл, обставленный с элегантной лаконичностью. Это была та самаяпростота, для создания которой явно привлекли хорошего дизайнера, да и мебель вприхожей стоила не одну тысячу долларов. Хозяйка выглядела безупречно. Возрастподкатывает к пятидесяти, но с первого взгляда кажется тридцатилетней. Стройнаяфигура, прямая спина, модная стрижка. Только приглядевшись, замечаешьпредательские морщины вокруг красивых голубых глаз и слегка обвислую кожу подподбородком.

– Проходите, – довольно любезно предложила дама, показываярукой куда-то внутрь квартиры.