– И че?

– Ищу ее, мне очень надо с нейпоговорить.

– Зачем?

– Говорят, она перед метро коляску людямпредлагала. Похоже, это наша, украли ее, когда мы на минутку отошли. Вот, яподумала, вдруг воровка ее толкнуть не успела. Мы люди не богатые, новуюпокупать дорого, остался малыш без колес, как теперь гулять?

– Да уж, – вздохнула баба, –зря только время теряешь. Спихнула Алка каталку, сто рублей получила и пропиламигом.

– Так вы ее знаете?

– Полы здесь моет, когда трезвая, –пояснила женщина. – Отскребет грязь, получит деньжат и в загул. Проспится,снова бежит. Горе-работница, а где других взять? Кто поприличней сюда непойдет.

– Адрес Аллы не подскажете?

– Вон дом стоит, видишь?

– Кирпичный, семиэтажный?

– Верно. Первый подъезд, пятый этаж,квартира слева будет. Номера не помню. Один раз к ней ходила, – пояснилатетка, – сплошное удивление!

Я хотела было поинтересоваться, что необычногонашла моя собеседница у Аллы, но тут Ахмед повернулся и недовольно заявил:

– Галя, хватит болтать, мясо тащи!

Моя собеседница мигом развернулась и ушла, а япобежала к семиэтажному дому.

Перед нужной дверью лежал красивый коврик,сама створка была дорогой, дубовой, покрытой слоем лака. Меньше всего онапоходила на дверь в бомжатник. Меня начали терзать сомнения. Может, Галяошиблась? Неправильно назвала подъезд, этаж и вообще дом? Но пока головамучилась, рука нажала на звонок. Вверху, над косяком ярко вспыхнула лампочка. Японяла, что сейчас некто рассматривает на экране видеофона мое лицо, иулыбнулась.

– Вы к кому? – донеслось с потолка.

– Простите, Алла тут живет?

Дверь открылась, из коридора выглянула пожилаядама в темно-синем шелковом платье, горловину которого украшал белый кружевнойворотничок.

– Вам Аллу? – хорошо поставленнымголосом осведомилась она.

– Да, – старательно улыбаласья, – именно ее.

Дама внимательно окинула меня взглядом.

– Что-то ваше лицо мне знакомо.

– Неудивительно, я живу в двух шагах отвас, в башне, наверное, виделись в магазине.

– Вполне вероятно. Как вас зовут?

– Евлампия Романова, можно просто Лампа.

– Вы уверены, что сразу надо пройти кАлле? – строго вопрошала дама.

– Конечно, мне очень нужно с нейпоговорить, лично.

Старуха скривилась.

– Ну навряд ли беседа выйдетплодотворной. Ладно, входите.

– Спасибо, – кивнула я. – ТакАлла у себя?

– Провожу вас, – сухо ответила дама.

Мы двинулись по коридору. Дубовый, идеальноотциклеванный и покрытый лаком паркет слегка поскрипывал под ногами. Стены былиувешаны книжными полками, за стеклами посверкивали золотом корешки толстыхтомов. Когда мы проходили мимо одной комнаты, я невольно заглянула в помещениеи увидела большой круглый стол, покрытый кружевной скатертью, пианино с нотамина пюпитре, стулья с темно-синей обивкой. Тоска ущипнула за сердце: мое детствопрошло в подобных апартаментах.

– Вот, – хозяйка остановилась уплотно запертой двери, – можете общаться с Аллой, потом, когда поймете,что уговоры бесполезны, загляните ко мне.

Наклонив голову, старуха, шурша платьем,быстро пошла назад. Я с удивлением посмотрела ей вслед. Очень странная бабушка.Будем надеяться, что Алла окажется вменяемой.

Решив соблюсти приличия, я постучалась и, недождавшись ответа, всунула голову внутрь комнаты.

– Алла, можно…

Конец фразы застрял в горле. Большое,квадратное, украшенное двумя окнами помещение выглядело самым омерзительнымобразом. В нем даже не имелось мебели. Лишь вытертые в разных местах обоисвидетельствовали, что когда-то тут все же стояли шкафы. Лак на паркете давноистерся, подоконник облупился, а простая рама, обычная деревянная, не былаприкрыта даже самой простенькой занавеской. В углу возвышалось некое подобиекровати: столбики из кирпичей, на них лист фанеры, сверху ватный матрас игрязное до невероятности одеяло. Подушка, лишенная наволочки, поддерживалачью-то всклокоченную голову.

Я осторожно прикрыла дверь и пошла в красивуюгостиную, откуда доносились тихие звуки музыки. Бабушка сняла руки склавиатуры, повернула голову и спокойно поинтересовалась:

– Ну, поговорили?

– А где Алла? – выпалила я.

– В своей комнате.

– Там только малярша.

– Кто? – усмехнулась дама и сновазаиграла.

– Наверное, вы ремонт собралисьделать, – прибавила я громкости, пытаясь перекричать пианино. – Там увас живет гастарбайтерша. Простите, не могли бы вы на секунду перестать играть?Я очень люблю Баха, но мне трудно перекричать музыку.

– Это Бах, верно, – кивнуладама, – откуда знаете?

– Имею диплом консерватории, правда поклассу арфы, но при необходимости могу подобрать кое-какие вещи и на рояле. НоБаха, боюсь, не исполню как надо, сложный композитор!

Старуха резко опустила крышку, встала,выпрямилась и в недоумении спросила:

– Так вас не Олеся прислала?

– Нет.

– Извольте объясниться! Вы кто?

– Евлампия Романова, пришла кАлле, – ответила я и тут только сообразила, что к чему: – Женщина подватным одеялом – это она? Полубомжиха и пьяница? Господи, ну и не повезло жевам с соседкой! Просто несчастье жить с подобным человеком в одной квартире!

Дама горделиво вскинула голову.

– Разрешите представиться, МарияКирилловна Вяльская, а Алла является моей внучкой. Невезение еще большее, чемвы предполагаете.

– Простите, я не знала, подумала…Извините, – залепетала я.