Потом случился день, когда Алла заявилась кОлесе пьяной. Сестра, причитая, отвела родственницу в ванную, кое-как привелаее в чувство, напоила крепким кофе и, увидав, что глаза Аллочки теперь обрелиспособность фокусироваться, воскликнула:

– Ну ты и хороша! Где набралась? Чтопила?

– Водку, – уронила мрачно Алла.

– С ума сошла! Зачем?

– Душа болит, – сказалаАллочка, – моего ребенка убили!

– Прекрати идиотничать, –разозлилась Олеся, – у тебя случился выкидыш.

– Мальчик, – зарыдалаАллочка, – мне его показали. Маленький такой, ручки, ножки, все на месте.А знаешь, кто его раньше времени родиться заставил? Бабушка!

– Ложись-ка спать, – покачалаголовой Олеся, – придет же такая дурь в башку. У Марии Кирилловны характерне сахар, но в этом случае она повела себя благородно, ни словечком тебя неупрекнула.

– Правильно, – прошепталаАллочка, – а почему? Да очень просто. Она знала, что убьет моегоребеночка. Вот послушай, что расскажу.

Олеся вздохнула, но по мере того, как Аллаизлагала события, в душе сестры поселялось негодование. Оказывается, сегодняутром Алла пришла домой неожиданно рано, потому что из-за болезни учительницыотменили два последних урока. Вошла в квартиру и услышала громкий, трубный голосМарии Кирилловны. Как все глуховатые люди, бабушка разговаривала на повышенныхтонах, и очень скоро до Аллы дошла суть беседы.

Мария Кирилловна говорила, похоже, с врачом.

– Средство хорошее, действенное, сейчасотличные лекарства появились, нам бы их в свое время. Правда, долго ей в кашуподмешивать пришлось, не сразу-то роды начались, – вещала добраябабушка. – Я купила еще про запас. Кстати, милочка, посоветуйте, что ямалолетней проститутке могу в еду подсыпать, чтобы избежать повторения ситуации?Есть ли контрацептивы, желательно посильнее, для юных прошмандовок? Вот ведьгоре! Мать свихнулась на мужиках, и доченька в нее пошла. Яблоко от яблоньки!Кстати, вдруг наука придумала и нечто, отбивающее охоту к совокуплениям? Куплютакое лекарство за любую цену!

Алла в ступоре выпала из дома, ноги сами собойпривели ее к магазину, где она купила бутылку самого дешевого пойла.

С тех пор ее жизнь – хоровод пьянства ипохмелья. Бабушку внучка ненавидит, та платит ей той же монетой, врезала во вседвери замки, не пускает Аллу в кухню, ванную и туалет.

– Убирайся на улицу, к своимприятелям-бомжам, – кричит она, – оставь мой дом.

Но Аллочка великолепно понимает, что еесуществование бесит бабку, и поэтому уходить не собирается.

Олеся изо всех сил старается вытащитьнесчастную сестру из пучины пьянства. Она покупала ей лекарства, водила накодировку. Алла вроде соглашается лечиться и даже после воздействий ведетдва–три дня трезвый образ жизни, но затем ей на улице попадается коляска смладенцем, и у нее начинается истерика. Чаще всего она бросается к повозке скриком:

– Мой сыночек! Дай я тебя поцелую!

Перепуганные матери спасаются бегством, а Аллабредет к ларьку. Деньги на спиртное ей дает Олеся, и делает она это поединственной причине: один хороший доктор сказал старшей сестре:

– Если человек определенное время сильнопил, то лишить его одним махом алкоголя никак нельзя, может сердцеостановиться. Снижайте дозу постепенно, от бутылки до пятидесяти граммов, а тампосмотрим.

Вот Олеся и пытается выполнять указание врача,урезает дотацию, чтобы сестра меньше брала горячительного. Только Аллапо-прежнему каждый вечер валяется пьяная в лохмотья.

– Сейчас мне в голову пришло, –воскликнула Олеся, – вдруг ее Мария Кирилловна спаивает? Надеется, чтодокушается внучка до смерти!

– Значит, – осторожнопоинтересовалась я, – Алла не могла украсть коляску! А похитить малыша?

– Нет, – уверенно ответилаОлеся, – на такое она не способна. Расцеловать, подержать на руках может,но заниматься киднепингом – нет, ни за что не станет, хоть осыпь ее золотом.

– Откуда же у нее коляска? –протянула я.

– Самой интересно, – пробормоталаОлеся. – Вот что, посиди тут спокойненько, ладно?

Я кивнула, девушка убежала в коридор ипропала.

Прошло, наверное, полчаса, пока Олесявернулась назад. Вместе с ней, пошатываясь, вошла и Алла.

– Вот сюда садись, – велела старшаясестра.

Младшая обвалилась в кресло и мелкозатряслась.

– Горе ты мое, – безнадежнопротянула Олеся, – сейчас какао сварю.

– Н-н-не надо, – застучала зубамиАлла, – меня стошнит.

– Тебе следует согреться, –настаивала Олеся, – вон, колотун разбирает. Не хочешь какао, ладно, тогдачай, крепкий, с лимоном!

– Л-лучше в-водки, – прохрипелаАлла, – совсем чуток, для поправки.

Олеся горестно вздохнула, потом открылахолодильник, вытащила бутылочку пива и сунула сестре.

– На.

Трясущимися руками Алла поднесла емкость корту.

– Эй, – напомнила я, – тызабыла ее открыть.

Олеся сняла с крючка изогнутую железку, но вэтот момент Алла ловко, зубами, сдернула пробку и задрала вверх голову.

– Клыки даются человеку один раз,вырастают лет в десять, и потом их беречь надо, – растерянно сообщилая, – если так использовать челюсти, то к сорока годам придется вставныепокупать.

Алла хрипло засмеялась.

– Мне столько не прожить, и слава богу.Вот бабка, та пять сроков протянет. Очень себя любит, витамины постоянно жрет.Еще пива нет?

– Хватит, – твердо ответила Олеся.

– Ладно, – легко согласилась Алла.

– Ты коляску продавала? – резкоспросила старшая сестра.

– Какую? – вытаращила глаза Алла.

– Детскую, синюю в белый горошек, –быстро подхватила я нить разговора.

– Э… э… – забормотала пьянчужка, –может, и случилось такое, не скажу точно! Дело-то когда было, кажется, напрошлой неделе!

– Значит, толкнула коляску, –резюмировала я, – и помнишь о совершенной сделке.

– Нет, – живо открестилась Алла.