– Сейчас мы поедем ко мне и вернемся к разговору о твоей родинке.

– Оставь ее!

Кильп вздрогнул от неожиданного мужского возгласа. Одновременно с этой фразой что-то воткнулось ему в бок. Эстонец опустил взгляд и увидел руку с пистолетом. Ствол упирался ему под ребра.

– Становись на колени, – приказал мужчина за спиной. – Я сказал, на колени!

Убийственная решимость в голосе незнакомца и вороненая сталь оружия не оставляли Кильпу шансов на поиск иных вариантов. Морщась от досады, эстонец повиновался. Человек за спиной решительно дернул Лизу на себя и удалился.

Когда Кильп осмелился обернуться, он не увидел ни девушки, ни того, кто на него напал. Рука эстонца продолжала сжимать конверт. Он разгладил его ладонями и открыл клапан. В конверте лежали копеечные современные марки.

31

Елена Петелина в подавленном состоянии сидела за рабочим столом. Тяжелые мысли о визите Гомельского и о нервном срыве Валеева, опрашивавшего свидетелей, не давали ей сосредоточиться на делах. Она рисовала геометрические узоры на листках, комкала их и выбрасывала в корзину.

«Это я во всем виновата. Марат вышел из себя, потому что я рассказала ему о позорном видео. И он еще не знает подробностей! Это ревность или злость? Или между этими чувствами нет различий? Ревность – это внутренняя боль, которая прорывается вспышками злости. Говорят, ревность способна придать отношениям новый импульс. Как это верно! Импульс сродни пинку под зад. Нет! Это удар потоком воздуха от промчавшегося локомотива. На этот раз пронесло, а в следующий – расшибет в лепешку!»

Звонок стационарного телефона отвлек Петелину от грустных мыслей. Она узнала торопливый голос Миши Устинова.

– Елена Павловна, я отследил телефон Гребенкина, а также тот номер, который оперативники нашли в квартире девушек-проституток.

Следователь с радостью отметила, что хоть кто-то в ее группе работает как ни в чем не бывало.

– Да, Миша, и что?

– Эти два номера сейчас находятся в районе Таганки.

– Они вместе?

– Совсем рядом.

– Передай точные координаты Ване Майорову. В первую очередь надо взять Гребенкина!

– Уже передал. Они выехали.

– Оба? – поинтересовалась Петелина.

– Я звонил капитану Валееву. Он же старший.

«Расчетливый начальник ОВД Петров быстро замял инцидент, – убедилась следователь. – И наверняка переписал мои личные телефоны с мобильного Валеева».

– Так. Если новой сим-картой пользуется Лиза Малышко, то Гребенкин встретился с подругой дочери.

– Это не так.

– Почему? Ты сказал, что оба телефона в одном районе, рядом друг с другом. А-а, Гребенкин может следить за девушкой, – предположила следователь.

– Этого я не знаю, зато могу утверждать другое. Помните жевательную резинку, которую выплюнул Гребенкин?

– Ну?

– Я выделил из нее ДНК и установил, что кровь на заднем сиденье в автомобиле сутенера принадлежит Игорю Васильевичу Гребенкину.

– Хоть кто-то способен меня обрадовать.

– Это не главное, Елена Павловна.

– Как не главное? Твои данные доказывают, что Гребенкин находился в машине и мог убить Мануйлова. У него был мотив и была возможность! Когда мы его задержим, он расколется.

– Вы упомянули, что Гребенкин встретился с подругой дочери. Я возражаю насчет слова «дочь».

Петелина нахмурилась, пытаясь обнаружить скрытую подоплеку.

– Так, Миша, я сейчас не в том состоянии, чтобы разгадывать ребусы. Говори прямо.

– Погибшая Екатерина Гребенкина не является родной дочерью Игоря Васильевича Гребенкина. Их ДНК не совпадают!

– Вот как? – Следователь быстро прикинула возможные варианты. – Значит, женщина родила от другого, а Гребенкину солгала. Хотела выйти замуж за офицера. Ну что ж, бывает. Отнюдь не редкий случай.

– А вдруг Гребенкин сначала поверил Кате, а потом узнал, что она ему не дочь? – вкрадчиво спросил Головастик.

Это опять был один из тестовых вопросов, которыми молодой криминалист любил пытать опытного следователя. На этот раз Петелина решила вступить в предложенную игру.

– Ты намекаешь, что убить родную дочь – это одно, а расправиться с самозванкой, которая обманом втерлась в доверие и, возможно, претендует на некое наследство – совсем другое.

– Сами знаете, какие завихрения бывают в голове у преступника.

– Гребенкин узнает правду, ссорится с обманщицей и в состоянии аффекта толкает девушку с крыши! – продолжала выстраивать новую версию следователь. – Сутенер Мануйлов мог стать свидетелем убийства, за что и поплатился жизнью. А сейчас Гребенкин нашел Лизу Малышко…

– Которая тоже могла быть на крыше.

– В таком случае жизнь девушки в большой опасности!

32

Лиза Малышко не на шутку испугалась, оказавшись в плену у господина с тростью. Она знала Тармо Кильпа как щедрого, но привередливого клиента, которому требовалась дополнительная стимуляция. Бросающаяся в глаза белая трость всегда была при нем, но девушка не догадывалась о ее страшной начинке. Лиза видела, как Кильп безжалостно расправился со случайными противниками, и боялась подумать о том, что ждет ее.

Ведь она нагло обманула эстонца.

Когда Лизу неожиданно освободили от жесткой хватки Кильпа, девушка обрадовалась. Худшее позади! Она выпуталась и из этой передряги!

Но тут же очутилась в других руках. Лиза узнала своего мучителя. Чертов Гребенкин! Встреча с ним не входила в ее планы, и она наделась, что их дорожки разойдутся так же быстро, как и при первой встрече. Тогда ему нужно было узнать о Беспалом. Она выпалила все, что знала о сутенере, и ее отпустили.

Однако на этот раз Гребенкин не задавал вопросов. Он больно сжал ее локоть и потащил за собой вниз по улице к набережной Яузы. Девушка не сопротивлялась – ей хотелось быстрее уйти подальше от опасного магазина «Филателист».

На ее краткий вопрос: «Что вам надо?» Гребенкин огрызнулся: «Молчи!»

Лизу удивило, что он прямиком вывел ее к поджидавшему такси, сел вместе с ней на заднее сиденье и приказал водителю ехать к главному корпусу МГУ.

Они вышли на Менделеевской улице, там же, где час назад она садилась в эту же желтую машину. По дороге Лиза успокоилась и пришла к выводу, что Гребенкин спасает ее, увозя подальше от разозленного Тармо Кильпа.

– Спасибо, – поблагодарила девушка, когда таксист уехал.

Она даже улыбнулась Гребенкину. Жизнь научила Лизу демонстрировать благодушие самым отвратительным клиентам.

Гребенкин, не говоря ни слова, выдернул у нее из рук сумочку, достал телефон и отключил его. Так же он поступил и со своим мобильником.