Он мчался по Владимирке. Москва с каждойминутой все невозвратнее улетала в прошлое. Ноги его больше здесь не будет.Все, хватит с него больших городов! Вот только заберет своих…

Но, как ни гнал Самурай, все-таки околополутора часов ушло на дорогу. Один раз остановился: заправлял машину и сампоел, а то силы вдруг кончились. Это до него дошло наконец случившееся во всейсвоей красе. Обнаружил, что он теперь – заяц, гонимый сразу тремя сворамисобак: государством, как убивец великого человека, заказчиками, какиспользованный инструмент, и собственной конторой – как отработанный материал.И вот этой третьей своры он, пожалуй, боялся больше всего…

Ну что же, пока ему везло. Настолько, что дажепосты на дороге его не задерживали за превышение скорости. И тут Самурайвспомнил, как они сегодня утром летели в Москву – по другой дороге, но сгораздо большей скоростью. Молодец он все-таки, что рискнул – и присвоил этот«БМВ». Очевидно, прошла установка: не трогать белый «БМВ» с таким-то номером нипри каких обстоятельствах. Пожалуй, через совсем малое время пройдет другая установка,и автомобиль превратится в мишень. Тем более надо спешить. Тем более надо отнего избавиться! Сменить на другой.

Вообще-то, в городе, где жила его семья, уСамурая была машина. На радость своим пацанам, он полгода назад купил«волжанку». Подержанную, правда: опять-таки чтобы не светиться, – но нахорошем ходу. Всякий раз, когда появлялся дома, возился с ней, следя, чтобыработала как часы. Ничего, иногда и «Волгу» можно до ума довести, если кое-чтов ней подтянуть, кое-что отрегулировать, а кое-что и вообще поменять. Так чтона первый случай транспорт есть. Но и его придется сменить. Теперь онпредполагал самое худшее: если известно о семье, значит, и о машине известно. Иномер ее – тоже не секрет. Вот о чем следовало бы позаботиться, так это о запасномномере. Не позаботился… ладно, что-нибудь придумает. Может быть, вывезя семьюиз дома, прямо сразу купит другую машину. Нынче это дело плевое, оформляетсявсе мгновенно.

Ну, слава богу, впереди замаячили церковныекупола на въезде в городок. Он добрался! Теперь предстояло проехать к вокзалу,а уж там, в слободке…

Время так и жгло уходящими секундами, будтоогненными искрами, а все же пришлось принять меры предосторожности: Самурайоставил «БМВ» на привокзальной площади. Правда, все же забрал из багажникаоставшуюся от прежних владельцев сумку. Не потому, что предчувствовал, будто еесодержимое может пригодиться. Просто как профессионал не мог допустить, чтобытакие ценности валялись бесхозно и достались первому же воришке, которыйобнаглеет настолько, что залезет в «ничейный» «БМВ».

Потом Самурай проехал одну остановку наавтобусе и двинулся к дому пешком.

Он редко здесь бывал и мало общался ссоседями, а потому шел себе и шел, не глядя по сторонам и ни с кем нездороваясь. Главное, по теплому вечернему времени народу в палисадниках и наулице было немало. Плохо. Тем более все они пялились на Самурая, как на негракакого-нибудь, если бы тот вздумал прокатиться по улице на оленьей упряжке.Надо было пройти какую-то сотню метров, а Самурай весь взмок от этих взглядов.Люди подходили к заборам, останавливались, провожали его взглядами, болтающиебабенки умолкали, завидев его… Матери уводили с улицы детей.

Вдруг стало жутко. Самурай замедлил шаги,бросая по сторонам затравленные взгляды.

Что-то случилось. Точно, случилось! Но что?

Вспомнил старый, любимый в юности роман РеяБрэдбери «451° по Фаренгейту». Человек бежит, спасая свою жизнь, по улицемаленького городка, и вдруг, повинуясь команде полиции, все жители подходят кокнам, распахивают двери: все сразу, одновременно, – беглец обнаружен…

Что произошло? Он ужаснулся: а если все пронего все узнали? Если на нем кровь?.. Но дурь мгновенно прошла: откуда, он ведьне леди Макбет какая-нибудь!

А вдруг?.. И бросился бежать, даже не дав себетруда оформить это жуткое «вдруг» связными мыслями. Толклись в мозгу кошмарныекартины: про то, как его опередили, как уже побывали здесь – и все теперьзнают, что увидит он, распахнув дверь в небольшой зеленый домик с мезонином, свеселым резным кружевом под крышей и нарядными белыми наличниками. Или, что ещестрашнее, дверь уже будет распахнута настежь…

Да нет, этого не может быть, его никто не могбы опередить, просто не успели бы!

Дверь была заперта, и на миг отлегло отсердца. А еще через миг Самурай увидел, что она не просто заперта: забитакрест-накрест досками. И окна были точно так же забиты.

Дом стоял пустой.

Самурая опередила судьба.

Потом Лёле казалось, будто она с самого началачувствовала, чем это кончится. Но если чувствовала, зачем доводила дело дотаких крайностей? Ведь о колечке и всем таком прочем и речи не было, когда Лёляспокойно и радостно, без малейших комплексов, забыв обо всем на свете, кромелюбви, предалась с Дмитрием этой самой любви. Новые ощущения оказалисьошеломляющими; единственное, о чем можно было жалеть, так это о том, что она невстретилась с Дмитрием раньше. Вот только забыла Лёля, что эта встреча былаоплачена чужим горем. Тетя Света погибла при том взрыве, да еще сколько людей!А сколько без крова осталось? А ты думала, ускользнешь от этой черной тени поверевке, надежно пристегнутая карабином, оберегаемая кольцом рук Дмитрия? Рукиразжались, карабин отстегнулся, веревка лопнула!

Вершиной всего стал тот дождливый вечер.

Лёля тогда как раз побывала в женскойконсультации, и сомнений относительно своего положения у нее не осталось. Онатолько очень удивилась, узнав, что срок уже шесть недель.

Докторша посмотрела на нее чуть ли не сотвращением:

– Вы что, женщина, смеетесь? Не заметили, чтоу вас такая большая задержка? И как насчет токсикоза первых трех месяцев?Неужели ничего не чувствовали или просто решили, будто что-то не то съели?

– Да у меня вообще цикл неравномерный, –пробормотала Лёля, неуклюже слезая с жуткого холодного кресла. – Атоксикоз… это когда тошнит, что ли? Так ведь меня и не тошнило ничуточки. Аможет, этот вовсе и не бере… не беременность совсем?

Докторша, вскинув брови, переглянулась спожилой медсестрой, и та невежливо фыркнула. Врач потянула из стопки листок сбольничным штампом:

– Сейчас я вам выпишу направление, сдадите дочасу дня кровь в пятом кабинете, а завтра с семи до девяти принесете мочу. И втом же кабинете запишетесь на аборт. Не повезло вам, женщина: в нашем роддомена Варварке ремонт, придется ехать аж в Сормово! А вот не тянули бы так, пришлибы на две недельки пораньше – и успели бы на вакуумный аборт. Его прямо здесь,в консультации, делают, в течение дня. Но это только тем, у кого до четырехнедель.