«Я бы сказала – врагов! – мысленно поправила братаАлина. – Меня хотят «утопить», что очевидно. Именно меня, поскольку«Олимпус» – мое детище. Выходит, тот, кто купил «Артемиду», меня ненавидит.Поэтому хочет и моей физической смерти...»

«А если все не так? – тут же возразила себеАлина. – Вдруг кто-то всего лишь стремится завладеть «Олимпусом», вот ирешил убить меня? К нам уже не раз «подкатывали» с предложением продать фирму,и Руслан был не против, но я всегда отвечала категорическим отказом. Если яумру, «Олимпус» быстро сменит владельца, и им наверняка станет тот, кто рулит«Артемидой», а значит...».

– В общем, Руслан, я на тебя надеюсь, – вынырнув изсвоих неприятных размышлений, сказала Алина, подводя итог разговору. –Когда станет известно хоть что-то, сразу сообщай мне.

– Есть, мой генерал!

Руслан вскочил с кресла и, щелкнув каблуками, дурашливоотдал сестре честь. После чего развернулся на сто восемьдесят градусов ипромаршировал к выходу.

Когда дверь за ним закрылась, Алина достала сотовый ипозвонила Дятлову, чтобы назначить ему встречу на завтра – сегодня она никоговидеть не хотела.

Алина вышла за территорию стоянки и замерла возле ворот,прислушиваясь к своим ощущениям. Ей почудилось чье-то пристальное внимание, носейчас совершенно точно за ней наблюдал не всегдашний преследователь.

«Видимо, это детектив, – решила Алина. – ВедьДятлов обещал установить за мной круглосуточное наблюдение, и один из его людейнаходится где-то рядом...»

Оглядевшись и не обнаружив поблизости никогоподозрительного, Алина мысленно похвалила работника сыска. Хорошо маскируется,не придерешься!

Постояв еще немного, она направилась к дому. Шла резво, авсе потому, что наплевала на красоту и обулась в кроссовки. Со стороны онанаверняка выглядела смешно: элегантное пальто, изящная сумка через плечо,тонкие колготки, развевающийся шелковый шарф и – спортивная обувь. За границей,особенно в Америке, таким видом никого не удивишь, а вот в России барышнипривыкли быть всегда при параде. На Алину прохожие косились с недоумением, ноей было плевать. Хотелось поскорее оказаться в квартире, чтобы побыть одной.Людей, которым постоянно нужно общение, она не понимала. Неужто им не недоедаетговорить и слушать? Ей самой после трудового дня, во время которого постоянноприходилось с кем-то что-то «перетирать», хотелось одного – тишины. И чтобыникто не мелькал перед глазами. Раньше, когда они жили с мужем под однойкрышей, ей было очень некомфортно без своего «гнездышка». Хорошо, что теперьоно появилось, и можно наслаждаться одиночеством...

– Привет! – услышала она знакомый голос. – А ятебя уже больше получаса жду.

Подняв глаза, Алина увидела Давида. Он восседал на своеммотоцикле, держа шлем в руке. Волосы его растрепались, но это нисколько его неиспортило. Казалось, парня невозможно изуродовать. Не выспавшийся, нечесаный,небритый, больной, уставший, побитый (он занимался боксом и частенько ходил сфингалами), он всегда выглядел очень привлекательно и сексуально. Огромныесеро-зеленые глаза, крупный нос, яркие пухлые губы – его лицо можно было смелопомещать на обложку модного журнала. Алина пару раз предлагала Давидупопробовать себя в роли модели, но тот считал это не мужским занятием.

– Устала? – участливо спросил Давид, бросив взгляд наее кроссовки.

Она молча кивнула. Тот факт, что Давид сдержал данное взаписке обещание, не порадовал ее. Алина планировала провести вечер одна, а тутнате вам – гости. Понятно, что с любовником можно не церемониться (даже неразговаривать, если нет желания), но все равно придется натыкаться на неговзглядом...

– Здравствуйте, Алина Маратовна! – донеслось из-заплеча.

– Добрый вечер, – откликнулась Алина, повернувшись.Оказалось, приветствует ее никто иной, как господин Пашкин. – Какимисудьбами, Николай... Простите, запамятовала, как вас по батюшке…

– Семенович.

– Так какими, Николай Семенович?

– С соседями вашими беседовал. Потом с продавщицеймороженого.

Алина припомнила девушку с фирменной тележкой «Нестле», мимокоторой постоянно ходила по утрам и иногда, когда не очень поздно возвращалась,по вечерам.

– В общем, работаем по вашему делу... Вернее, по делу вашейдомработницы.

– И каковы результаты?

– Результаты есть. Именно поэтому я и решил к вам подойти,когда увидел, что вы приближаетесь к подъезду.

– Вскрытие уже произведено?

Пашкин согласно кивнул. Но не головой – губами. Да, да,вытянул их утиным клювиком, а затем опустил к подбородку. Определенно Пашкинунужно было с такой богатой мимикой идти не в милиционеры, а в артисты. Комик быиз него вышел превосходный. Не хуже Джима Керри!

– И что оно показало?

– Гражданка Абрамова перед смертью ничего не ела, затозанималась сексом. Обнаружен тальк от презерватива. А умерла она, как ипредполагалось, от повреждений внутренних органов, появившихся вследствие удараножом.

– Подозреваемый у вас все тот же?

Пашкин покосился на Давида и, понизив голос, предложил:

– Может, отойдем? Или у вас от него нет секретов?

– Говорите, Николай Семенович.

– Можете спать спокойно – убийца пойман.

– Вы серьезно?

– Разве такими вещами шутят? Два часа назад супруг вашейпокойной домработницы, Дмитрий Абрамов, был задержан.

– Он признался в убийстве?

– Естественно, нет. Сейчас наша основная задача отыскатьдоказательства его вины. Но я не сомневаюсь: они найдутся. Мороженщица ужеопознала его по фотографии. Сказала, видела этого мужчину в робе сантехника.Так что, Алина Маратовна, повторяю: можете спать спокойно, вам ничто неугрожает. И все глупости о том, что убить хотели вас, из своей красивой головкивыкиньте.

Пашкин учтиво кивнул, что означало «прощайте», и удалился.

– Не убедил он тебя? – спросил Давид.

– Я осталась при своем мнении.

– Не веришь свидетельнице?

– Она увидела бороду и решила, что это был Абрамов, вот ивсе.

– Кушать хочешь? – сменил тему Давид.

– Немного. Весь день на кофе.

– Я купил королевских креветок и прочих морских гадов. Знаю,ты любишь салаты-коктейли из них. Приготовлю тебе сейчас... – Он кивнул надверь. – Пошли?

– Давид, ты меня извини... – Алина не хотела обижатьпарня, но желание остаться одной было сильнее всего остального. – Но ятебя не приглашаю.

Молодой человек сразу сник. Мощные плечи сгорбились, головаопустилась на грудь. Но Алину эта метаморфоза не разжалобила, а разозлила.