она вслед Бонвьину, — как бы ты ни рисовался, я вижу твоё гнилое нутро насквозь.

Жаль. С удовольствием посмотрел бы, как они вцепятся друг другу в глотки.

Но подходящий случай ещё непременно представится.

После разговора Нарцкуллы и Бонвьина я сообразил, что имела в виду старуха, когда говорила про поглощение памяти. Она намеревалась скормить мне Бонвьина, чтобы я занял его место — и помог ей подмять под себя Круг Мудрецов. Но прежде ей нужны были Кристаллы Силы, которые великий посвящённый рассчитывал отыскать на шестом слое.

Их она использует для обряда омоложения и подпитки аванпоста. Моя же способность читать воспоминания тех, кто сопротивляется пожиранию, нужна ей для того, чтобы обзавестись преданным союзником в рядах Круга.

Фигура Бонвьина играла чересчур важную роль в её планах, чтобы поддаваться моменту.

Если я правильно оценил то, что увидел, то Нарцкулла нападёт на Бонвьина, после того как тот вернётся на аванпост. Когда они будут ослаблены магической схваткой, я нападу на них и убью — поглощу — их обоих.

А вот что делать с Верье, я пока представлял слабо. Ведьма соорудила из него своеобразного стража, который прятал аванпост от алоплащников. Знакомиться ними у меня не было ни малейшего желания. Но и доверять кому-либо из Дома Падших я не мог. Да и как питать его энергией, если не жертвоприношениями?

В крайнем случае можно спросить самого Верье и воспользоваться Кристаллами Силы, которые добудет Бонвьин, однако доверия к голове старика у меня нет. Если ошибусь и выпущу его на волю, с мечтой о присвоении себе аванпоста и портала на нижние слои Бездны придётся попрощаться.

Раз за разом отбивать базу от волн врагов, которые внушали опасение даже могущественным магам, как-то не тянуло. Не говоря уже о том, что до этого надо прикончить самого Верье, который наверняка замышлял прибрать к своим рукам портал и меня вместе с ним.

О чём-то таком я и раздумывал, пока занимался охотой на втором слое. К тому времени я успел разработать тактики для борьбы с водившимися там монстрами и большой опасности они уже не представляли. Их яд был неприятен, а иногда, зазевавшись, я терял конечность-другую, но каждый бой делал меня сильнее. Тело безликого было поистине поразительным.

Периодически нам попадались проплешины и другие странные явления — вроде столбов искажённого воздуха, при приближении к которым начинала болеть голова. Нарцкулла не проявляла к аномалиям интереса, относясь к ним так же, как к гигантским грибам и хищным вьюнам.

Похоже, лекции на их тему можно не ждать.

В перерывах между сражениями Нарцкулла обследовала меня и накладывала какие-то заклятья, от которых выворачивало наизнанку — к счастью, в переносном смысле. Других эффектов заметно не было.

Под вечер мы вернулись на аванпост. Нарцкулла отправила меня помогать Нейфиле. Когда старуха пропала из виду, я постоял на месте, со значением разглядывая светильники, однако коридор так и не вывел к библиотеке. По всей видимости, её заняла ведьма, раскапывая причины своих неудачных опытов.

С Нейфилой я встретился в отведённой нам комнатушке. Девушка сидела, обняв колени и спрятав в них лицо. При моём появлении она подняла голову — и я, ожидавший худшего, расслабился. Она выглядела более усталой, чем обычно, но не более того: ни новых синяков, ни порезов.

По крайней мере, Нейфиле хватило ума не возвращаться к идиотской уборке. Ни одно наказание не стоило того, чтобы заниматься бессмысленным трудом.

— Вижу, с тобой всё в порядке, — сказал я, усаживаясь рядом.

Нейфила пожала плечами вместо ответа.

Неужели она опять видела во мне всего лишь монстра, готового сожрать её по приказу Нарцкуллы?

— Я не стал бы тебя есть. Просто знал, что она разыгрывает сцену. Она же не хочет терять…

— Будущую жертву? — закончила Нейфила грустно.

Тяга к свободе, которую я увидел в ней тогда, не потухла, но отдалилась, Её оттеснила усталость, подобно ледяному панцирю, сквозь который просматривались знакомые очертания.

Я кивнул.

— Но даже будь иначе, я бы набросился на неё, а не на тебя.

— Верю, — попыталась улыбнуться она.

— С тобой ничего не делали… ну, те, из экспедиции?

— Делали?.. — Секундное недоумение сменилось пониманием. — Нет. На высших ступенях относятся к больным как к подопытным кроликам, изучают их так же, как и всё, что связано с Бездной. Методично разбирают по кусочкам, чтобы выяснить природу болезни и даров, которые она изредка приносит. Рядовые же безднопоклонники считают людей, заболевших Морфопатией, неудачниками, которых Бездна не сочла нужным одарить истинной силой. Для них прикоснуться к такой, как я, означает навлечь на себя беду. Вдруг болезнь перейдёт на них, закрыв дорогу к правильному перерождению? Но это не мешает им применять кровь заражённых в своих таинствах, — якобы она привлекает внимание Бездны. Иногда они… пьют её.

Она вздрогнула. Было очевидно, что для Нейфилы эта тема была тяжёлой, но я не сдержал любопытства:

— Разве те, кто пьёт кровь, не боятся заболеть?

— Морфопатия не передаётся через кровь. — Девушка прикусила нижнюю губу, прежде чем продолжить: — Никто не знает, как она передаётся. Бывает, заражаются те, кто никогда не встречался с больными, но могут не заразиться те, кто провёл ночь с ними в обнимку. Морфопатия просто… приходит. И от неё нет спасения, кроме клятвы на алтарях Великих Домов. Когда-то давно алтарь был и у Дома Падших, пока другие Дома и алоплащники не разгромили его в отместку за их чудовищные злодеяния. Наверное, то был единственный раз, когда они договорились сделать что-то сообща.

— Нарцкуллу кристаллы на твоей щеке не тревожат.

Нейфила встретилась со мной взглядом.

— Морфопатия поражает лишь людей. Посвящённые же Дома Падших…

Она замолкла, не договорив, но я понял её и так.

Чёрт знает, что с собой сотворили эти ублюдки, но и Верье, и Бонвьин отзывались о человеческом облике с исключительным пренебрежением. Только Нарцкулла, ведомая капризами, сохраняла его, но…

Но люди не выживают, если снести им половину черепа.

— Я хочу попросить кое о чём, — сказала Нейфила.

— Слушаю.

Но девушка не торопилась говорить. С минуту она колебалась, а затем покраснела и выдавила:

— Нет, не важно.

Я закатил глаза.

Надеюсь, это не какая-то девичья придурь.

— Говори, раз начала.

Нейфила глубоко вздохнула и, стряхнув с себя нерешительность, неожиданно твёрдым голосом сказала:

— Когда мы сбежим… Может получиться, что путешествие к сердцу Бездны затянется. Кристаллы разрастутся, и я не смогу ходить или замедлю тебя. Если так случится или меня убьют, забери моё тело. Съешь его. Я хочу принести пользу… хоть так.

Глава 14

— Хорошо, — не задумываясь, сказал я.

Повисла недолгая пауза. Её прервала Нейфила, неловко кашлянув.

— Так быстро?

— Разве ты не это хотела услышать? Если это будет нужно, я тебя съем.

Девушка отвела взгляд и глубоко вздохнула. Дотянувшись до ведра, она подхватила его и встала. Закуталась поплотнее в мешковину — только сейчас я заметил, что она замотала грудь и соорудила подобие повязки на бёдрах, чтобы прикрыться. Ткани не хватило на всё: живот и ноги Нейфилы оставались оголёнными.

Питайся она не только грибами, найденными в коридоре, её фигура, и без того не лишённая изящества, могла бы посоперничать с телами земных моделей. Но без нормальной еды Нейфила была чересчур тощей, на мой вкус.

— Удивлена, что тебя не пришлось уговаривать, но… Спасибо.

Благодарность получилась суховатой. Наверное, Нейфила надеялась, что я начну отрицать, что осмелюсь на такое, буду отстаивать нашу недавно зародившуюся дружбу… или партнёрство? Но я не видел ни одной причины, по которой следовало отказаться.

Её просьба была вполне логичной. Нейфила хотела принести пользу. Она считала, что быстрая и безболезненная смерть лучше медленного затухания от кристальной болезни.

На её месте я продолжил бы бороться с заразой до последнего, однако я не мог требовать такой же решимости от девушки, которая ещё накануне была не более чем бессловесной рабыней. Если мы пробудем вместе достаточно долго, я научу её истинной свободе, но на тот случай, если не успею, она вольна выбрать, как именно погибнет.

При этом людские этика и мораль не трогали меня.

Новый мир