Такого прокола с ним не случалось никогда в жизни. Конечно,он видел ее только со спины и на некотором расстоянии, но для профессионалатакое непростительно. Как объяснить это нанимателю? Его не интересует, куда тысмотрел, ты профессионал, ты сам выбираешь позицию для наблюдения, и еслиохраняемую персону у тебя под носом сумели подменить — грош тебе цена.

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове у Аскольда.По-прежнему держа женщину за руку, он выволок ее в фойе, грозно навис над ней испросил шепотом:

— Где Ольга?

— Она.., она должна была приехать к концу спектакля.

— А ты кто такая?

— Я ее сестра…

— Какая еще сестра? У нее же нет никаких сестер!

— Есть.., мы не виделись.., я жила с отцом…

Не выпуская ее руки, Аскольд быстрым шагом направился квыходу. Он решил ехать домой и там во всем разбираться.

Хотя в фойе было уже пусто, в дверях толпились последниезадержавшиеся зрители — кто-то ждал машину, кто-то обменивался впечатлениями обалете. Аскольд, расстроенный своей недопустимой оплошностью, утратилбдительность. Он не обратил внимания на невысокого худощавого мужчину втемно-сером костюме, который подошел к нему вплотную в толчее перед выходом.Только почувствовав ледяной холод узкого лезвия, вонзившегося под левуюлопатку, Аскольд понял, что допустил сегодня еще одну оплошность. Это была егопоследняя мысль: узкое жало стилета вошло прямо в сердце, и Аскольд рухнул наступеньки театра бездыханным.

Испуганная блондинка в вечернем платье от «Версаче» не успелапонять, что произошло: только разжались стальные пальцы Аскольда, как двоемужчин подхватили ее под руки и, не дав прийти в себя, втолкнули в большуючерную машину с затемненными стеклами. Она хотела крикнуть, но рот уже залепиличем-то отвратительно клейким. С двух сторон ее сжимали мускулистые молодчики,она не могла крикнуть и даже шевельнуться. Машина резко рванула с места.

Последние зрители на ступенях театра увидели резко упавшегомужчину. Кто-то склонился к нему, кто-то полез за валидолом, думая, что учеловека сердечный приступ, кто-то пытался вызвать «скорую помощь». В такойсуматохе никто не заметил похищения элегантной блондинки: просто женщинупосадили в машину, очевидно, телохранители — по одежде было видно, что она неиз простых…

Маленькую ранку на спине бесчувственного человека тоже никтоне заметил, а когда через две минуты подъехала машина «скорой помощи» и молодыеспортивного вида санитары погрузили мужчину на носилки, внесли в машину иуехали, включив сирену, свидетели инцидента и вовсе успокоились. Никто из нихне удивился тому, что «скорая», которую обычно ждут часами, появилась сегоднятак быстро.

Игорь выжимал из машины все, что мог, но на Фонтанке онипопали в пробку, и когда доехали до театра, последние зрители уже разошлись.Ольга порядочно перепугалась — то, что она подставила сестру, ее малобеспокоило, но вот то, что ее авантюра наверняка уже раскрылась и Аскольд вседоложит мужу — это ее пугало всерьез. Никита и без того на нее страшно зол,сегодняшняя история только подольет масла в огонь.

Убедившись, что возле театра ни Лены, ни Аскольда не видно,Ольга попросила Игоря отвезти ее к матери. Скорее всего, Лена должна быть там —Аскольд наверняка, обнаружив подмену, не стал бы ее держать… Хотя кто егознает.

Мамаша ужасно удивилась ее позднему визиту и сказала, чтоЛена у нее не появлялась и не звонила. Конечно, она не преминула устроитьочередную сцену на тему «брошенная мать», но сегодня Ольге было не до ее тонкихпереживаний. Она тряслась за собственное благополучие. Набрав от матери телефонсвоей квартиры, Ольга бесконечно долго вслушивалась в длинные гудки. Доманикого не было.

Да куда же они все делись?

В театре их нет, к матери Лена не заезжала и не звонила,домой не вернулась. В городе у нее нет никаких знакомых, так что идти ейнекуда. Но Лена — ладно, допустим, она могла в театре с кем-то познакомиться,хотя это совершенно не в ее характере, но Аскольд?! Ведь это не человек, эторобот! Он точен, как часы, и предсказуем, как железнодорожное расписание. Еслиего нет в театре — следовательно, он должен быть дома. Может, еще не доехали?Конечно, времени прошло много, но пробки…

Хотя какие поздно вечером пробки… И Аскольд — это не растяпаИгорь, уж он-то водит машину как бог… Ольга на всякий случай выждала ещеполчаса и снова набрала свой номер, не вслушиваясь в обиженную болтовню матери.

Ей по-прежнему ответили долгие гудки.

Совершенно растерянная, не зная, что и думать, Ольга решилаехать домой. В двенадцать часов ей обычно звонил Никита с единственной цельюпроверить, ночует ли она дома, и она решила, что лучше уж ей быть в это времядома, а там посмотрим, как будут события развиваться.

Попрощавшись с матерью, она спустилась по лестнице и вглубокой задумчивости пошла к дожидавшейся ее неподалеку машине Игоря.

Что могло случиться в ее отсутствие? Куда могли подеватьсяЛена и Аскольд?

Дверца машины распахнулась, Ольга, все так же глубокозадумавшись и ни на что не обращая внимание, села на переднее сиденье.

Что-то в машине было не так.

— Поехали к моему дому, — сказала она наконец,решительно повернувшись к Игорю.

К Игорю?

В машине что-то было очень не так. На водительском сиденьесидел вовсе не Игорь.

Это был совершенно другой мужчина — крупный, тяжеловесный, сбольшими грубыми руками и мрачным угрожающим лицом.

Ольга схватилась за ручку двери, попытавшись открыть ее ивыскочить наружу. Но мужчина за рулем положил ей на руку свою огромную лапищу ипробасил:

— Сиди, цыпа. Сиди и не рыпайся.

На следующий день Надежда чувствовала себя значительнолучше. Голова после удара о печку почти не болела, Надежда даже слегкаподивилась этому обстоятельству. Надо было вставать и приниматься захозяйственные дела. Кроме того, по работе на компьютере, она давно ужепропустила все сроки. Да и к тому же после того, как капитан Свирбенконапортил, пришлось повозиться. Помянув недобрым словом капитана в частности ивсю милицию в общем. Надежда окунулась в работу. День был, как обычно, жаркий,никто ее не беспокоил, деревня словно вымерла. К вечеру на улице сталопрохладно, а на душе у Надежды — неспокойно. Что-то поделывает Алексей? Зайдетли нынче вечером рассказать ей о своих поисках или он посчитал все их вчерашниеразговоры пустыми бабьими сплетнями и плюнул на это дело?

Надежда долго крепилась, а потом собралась, надела джинсы,кроссовки и неприметную серую курточку. Она решила сама прогуляться к холму,где была раньше церковь, место там безлюдное, никто ее не заметит. На часахбыло 21.30. Скоро начнет темнеть. Она не спеша дошла по дороге до лужка, гдераньше располагалась церковь, незаметно осмотрелась и юркнула в заросли сирении рябинника. Вот место, где раньше был сад, — в зарослях осталосьнесколько одичавших вишен и яблонь. В самом центре находилась огороженнаяполусгнившим заборчиком могила последнего священника. Умер он в 1926 году, а стого времени церковь вообще закрыли.