— Наоборот, — Хайнер чуть ли не танцевал на месте.

— Что ты сказал? — нахмурился мужчина, которого Воин сбил с мысли.

— Простите господин, — Хайнер наконец-то вспомнил перед кем находится и смиренно опустил голову.

— Поясни свою мысль!

— Открывашка не Леший, открывашка…

— Михаил… — медленно закончил хозяин кабинет. — Но тогда…

— Тогда возникает вопрос, что всё то время делал Леший! — воскликнул Хайнер.

— Наверняка устранение кого-то из руководства Ночного братства.

— Скорей всего, — неохотно согласился Воин, — вот только я чую, что тут что-то другое…

— Хайнер, это пока неважно, — несколько поспешно сменил тему хозяин кабинета. — Лучше скажи, ты достанешь Михаила в оговорённый срок?

— Я подготовил три варианта, — Воин неохотно оторвался от интересной ему темы и приступил к докладу. — Мой человек попробует вывести его из острога через Инженерный приказ.

— Долго…

— Согласен, — кивнул Хайнер. — Поэтому второй готовит направление в Окраинный легион.

— Тоже долго… Да ещё и из цепких рук армейцев его вытаскивать придется.

— И Побег, — закончил Воин. — Но это будет очень дорого.

— Вытащи его, Хайнер, — властно приказал хозяин кабинета.

— А Леший?

— Лешего пока не трогай. Сначала нужно разобраться с форточником.

— Понял, — кивнул Воин. — Разрешите идти, господин?

— Иди, Хайнер, — хозяин кабинета уставился в свой рубин, — иди…

Давно уже скрипнула дверь за ушедшим Воином. Вечер за окном сменился ночью, камин уж час, как прогорел. А сидящий за столом мужчина все также смотрел на свой перстень.

— Вот значит, как, — он с неохотой оторвался от рубина и с кряхтением потянулся, разминая затекшее тело. — Значит Яков нашел один из артефактов Древних… И где! На какой-то зоне!

Хозяин кабинета зябко повел плечами, кинул взгляд на камин и щелкнул пальцами.

В камине вспыхнуло ярко-желтое пламя, и в кабинете почти сразу же потеплело.

— Так-так-так, — мужчина задумчиво уставился в огонь, — Ну Хайнер, ну молодец! А ведь был бы поумнее, далеко бы пошел!

Он покачал головой и, не глядя, плеснул себе в бокал рубиновой жидкости из стоящего на столе графина.

— Увы, но некоторые вещи лучше не знать, — Мужчина отпил терпкую, как кровь жидкость и облизнул губы. — Эх, Хайнер, Хайнер… Многие знания — многие печали. Ты главное вытащи пацана, не зря же я связался с Ковеном песеголовых, а вот потом…

Он криво усмехнулся.

— … потом… нам придется с тобой… попрощаться.

Интерлюдия. Кабинет директора гимназии

— Коллеги, у нас срочные новости!

Яков Иванович окинул пришедших на совещание коллег своим фирменным взглядом и мрачно продолжил.

— Как вы знаете, один из наших гимназистов сидит в остроге…

— Может передачку? — как Яков Иванович и рассчитывал, первым отреагировал классный литеры «Аз».

— Непременно, — кивнул директор, — Демид Иванович, вы этим и займитесь. Но вопрос в другом.

Он вздохнул и недовольно посмотрел на пустой стул, на котором должна была сидеть Ольга Ивановна.

Престиж гимназии медленно, но верно тает. Родители шлют письма в Попечительский Совет, а те и рады стараться. А уж сегодня…

Директор молча бросил на стол газету, на первом развороте которой был нарисован Михаил. И всё бы ничего, но гимназист был залит кровью с головы до ног и скалился на зрителей, словно дикий волк.

— Уже видели, — мрачно отозвался Светозар. — Говорят, тюремщика, слившего эксклюзив, уже наказали.

— Толку-то, — поморщился директор. — Слишком поздно. Да и газетёнка эта…

Он с отвращением посмотрел на лежащую на столе газету и усилием воли взял себя в руки.

— В общем, мы хотели выждать месяц и подать апелляцию, но сейчас будем всеми силами способствовать переводу Михаила в Окраинный легион.

— Спрятать его в армии? — задумчиво отозвался Тарас Иванович. — Идея неплоха, но он же совсем забросит стезю Инженера!

— Некритично, — отмахнулся Яков Иванович. — Нам главное, чтобы его там не убили. А для этого его нужно вытащить максимально быстро.

— Непростая задачка, — протянул физик и принялся задумчиво барабанить по столу.

Директор гимназии усмехнулся, но ничего не ответил.

Он представил коллегам отредактированную версию текущей ситуации. Причем, сделал это осознано.

Ведь по его данным, Тарас, который уже достиг своего потолка в восьмой ранг Воина, взял этой ночью девятый.

Необъяснимо, но факт. Находящиеся рядом с Михаилом одаренные быстрее повышали свои ранги, а обычные люди имели все шансы заполучить талант.

Но это ещё ерунда.

Якову Ивановичу становилось плохо, когда он представлял, сколько одаренных заключенных поднимут свой ранг за этот месяц!

А ведь он предупреждал Попечительский Совет, но гильдейское лобби продавить не удалось, и сейчас форточник с уникальной аурой будет прокачивать не гимназистов, а… зэков!

Директор прикрыл веки, не желая, чтобы кто-то из коллег заметил мелькнувшее в глазах бешенство.

Да за ту неделю, что они гоняли гимназистов в три смены, произошел резкий количественный и качественный скачок! Но сейчас, из-за политики Попечительского совета, вход в гимназию Михаилу заказан…

Яков Иванович медленно вдохнул и также медленно выдохнул, возвращая себе кристально-ясное восприятие.

Сидящий слева Светозар что-то говорил о цикличности истории и пророчестве. Тарас Иванович тянул одеяло на достижения науки и престиж гимназии. Демид Иванович поднял вопрос о приграничье, северянах и надвигающейся практике.

Яков Иванович или согласно кивал, или отрицательно мотал головой, вполуха слушая своих коллег, а сам искал выход из сложившейся ситуации.

Ведь сил и внимания с каждым днём требовалось все больше.

Помимо упавшей ему на голову малышни, княжеская канцелярия ежедневно требовала внимания, настойчиво интересуясь, почему иссяк поступающий из гимназии ручеек информации.

И если бы Яков Иванович не был в курсе происходящих в княжестве процессов, он бы давным-давно с ними разругался.

И это, не считая писем от возмущенных родителей, требующих его отставки.

Такое ощущение, что Михаил, даже находясь в остроге выступает в роли катализатора и ускоряет текущие процессы.

Физически это было невозможно, но в последнее время, Яков Иванович решил не зарекаться о том, что что-то невозможно.