Ничего не произошло. Пылесос вздрогнул, но продолжал нестисьвперед, как и прежде. На миг в стороне от Тани промчался чей-то юркий яркийпылесосик, и она мельком подумала, что это Гробыня.

– Чебурыхнус парашютис форте! – крикнула Таня в полныйголос. Ей было уже не до шуток.

Кольцо Феофила Гроттера вновь выстрелило искрой и вновьбезуспешно. Пылесос отказывался тормозить. С одной стороны приближалисьдраконы. С другой – заснеженное поле с мелькавшими на нем точками игроков.Джинны, натягивая цепи, с трудом удерживали на месте Ртутного, который изсугубо драконьей игры «сообразим на двоих», пытался сделать русский народныйобряд «сообразим на троих». Роль же поллитровки, а заодно первого и второгоблюда, явно отведена была Тане.

Ангар был по-прежнему далеко. Выполнять же маневр на такойскорости было убийственно опасно. Таню могло запросто снести с пылесоса, идальше каждый отправился бы уже своей дорогой и по своей траектории. Новыбирать не приходилось. Воздушная струя толкнула малютку Гроттер в спину.Спасаясь от драконов, она вцепилась в трубу и заложила крутой вираж. Это былсамый отчаянный, технически неправильный и одновременно безумно смелый вираж,который Таня когда-либо совершала. Пылесос занесло, завертело. На несколькосекунд Таня утратила ощущение своего тела. Небо и земля смешались. Что-тосильно толкнуло ее в обожженное плечо и в бок. Ей даже почудилось, что онаврезалась в землю… А потом Таня осознала, что нет, полет продолжается. Кажется,на какой-то миг она ухитрилась потерять сознание. Пришла же в себя от боли,зацепив драконий хвост.

Искристый и Дымный маячили чуть спереди и справа.Неторопливо планируя на широких крыльях, они разворачивались. Ревущий жепылесос Ягуна продолжал мчаться без руля и ветрил куда труба глядит, унося насвоем широком мусоросборнике малютку Гроттер.

Драконы разделились. Теперь Дымный преследовал Таню попятам. Искристый же, отрезая ее, скользил вдоль снежного поля. Изредка онизгибал точеную шею и быстро вскидывал изящную голову с костяными пластинами наносу, выдыхая пламя. Это были уже не те безобидные дракончики, с которыми онитренировались, готовясь к матчу с невидимками. Мозги у Дымного и Искристогосдвинулись в опасную сторону. Ангарные джинны за зиму явно перепоили их ртутью.

– Эй, вы что, самоутверждаетесь? У вас что, скрытыекомплексы? Бесстыжие, как вы посмотрите в глаза папе Гоярыну, когда сожретеТаню Гроттер? – крикнула им девушка.

Однако Дымного и Искристого это, видно, мало волновало. Спапой Гоярыном у них были своеобразные отношения в духе Тараса Бульбы и еговеликовозрастных отпрысков.

Искристый выдохнул еще струю огня, опалившую насадку Ягуновапылесоса, Дымный же поднажал и был уже так близко, что, обернувшись, Таняразглядела даже мелкие чешуйки на его морде.

Лавируя на пылесосе, насколько позволяла высокая скорость,Таня развернулась в сторону ангара, возле которого суетились срочно вызванныеиз Тибидохса джинны с сетями и пожарные водяные. Тане показалось, что на мигвнизу мелькнул пестрый платок Ягге.

Драконы азартно гнались за ней, ничего не замечая. Таня сдосадой подумала, что на своем контрабасе с легкостью переиграла бы их, накалечном же пылесосе с неисправными тормозными амулетами она была легкойдобычей.

С трудом увертываясь от огненных струй, Таня еще дваждыпроизносила ускоренное тормозящее заклинание, пока не осознала, что этобесполезно. Жалея, что не захватила с собой платок-парашют, Таня привстала и,оглядываясь на Дымного, попыталась отстегнуть от пылесоса мусоросборник. Ждать,пока русалочья чешуя закончится сама собой, было слишком накладно. Ягун всегдазаправлял бак под завязку, так что горючего хватило бы до позднего вечера.

После третьего или четвертого рывка мусоросборник поддалсяи, кувыркаясь, полетел в морду Дымному, распахнувшему голодную пасть. Таня жевместе с остальным пылесосом, точно камень, помчалась вниз, набирая скорость.

– Цигиль, цигиль ай лю-лю! Прощай, русскаяГротти! – с чувством произнесла Гробыня Склепова, и они с Пипой хлопнулидруг друга по ладоням.

Слишком поздно малютка Гроттер осознала, что совершилаошибку. Торопясь отстегнуть мусоросборник, она не сообразила, что, в отличие отконтрабаса, пылесос мало склонен к свободному планированию.

«Интересно, меня разорвут или я разобьюсь? А ладно, какая разница!Все, дедушка Феофил, пакуй чемоданы!» – подумала Таня.

Сложив крылья, Дымный уже падал на Таню сверху, не замечаяангарных джиннов, которые мчались с сетями, и Соловья, надувающего щеки длябоевого свиста.

Внезапно что-то мелькнуло у Тани перед глазами. Она успелаеще заметить знакомый красный пылесос, метнувшийся откуда-то сбоку и наперерез.

«Неужели Склепова? Не верю!» – вспыхнуло у нее в сознании.

В следующий миг пылесосы столкнулись. Одновременно кто-топодхватил ее за пояс и рванул в сторону. Таня прокатилась по снегу, зачерпываяворотом и рукавами колючий снег…

* * *

Ангарные джинны набросили на Искристого и Дымного сети и,успокаивая, загоняли их в ангар. Вокруг, бестолково размахивая ручками,суетились водяные.

Склеповский пылесос валялся в сугробе, раскидав амулеты.Гибкий шланг откинулся в сторону, точно щупальце дохлого осьминога. Недалекоживописно поблескивали металлические потроха ягунова пылесоса. Это былапечальная картина. От самого пылесоса мало что осталось. Одна лишь хромированнаятруба укоризненным перстом торчала из снега, словно произнося: «Отсель грозитьмы будем шведам».

– Ох, мамочка моя бабуся! Мой пылесос! Это егоюбилейное сотое крушение – и хоть бы одно поздравление! – воскликнулподбежавший Баб-Ягун.

На некоторое время он задумался, разглядывая расплющенныймусоросборник, на котором ясно видны были следы зубов Дымного, и поправился:

– Пардон, девяносто девятое… В таком разе не надоцветов. Обойдемся и простыми аплодисментами.

Ягун скользнул взглядом по полю, и внезапно лицо его сталосерьезным. Он отшвырнул трубу и, спотыкаясь, бросился туда, где ветервзлохмачивал снег и наметал у магического купола сугробы…

Таня с усилием приподнялась и, присев, огляделась. Онахотела понять, кому обязана своим спасением. В полушаге от нее кто-то лежал,уткнувшись лицом в снег. Из-под полушубка и свитера выбилась желтая майка.

Так вот кто был на пылесосе Гробыни и готов был свернутьвместо нее шею! Ванька, Ванечка!

– ВАНЬКА! – крикнула Таня, бросаясь к нему.