После этого она при загадочных обстоятельствах исчезла из машины и вновь оказалась в том же овраге. Даже если предположить, что из джипа ее украли, остается совершенно непонятным, для чего ее снова принесли в лес. Что за странные воры? Сначала рискуют, вытаскивают буквально из-под носа нужную им вещь, а потом несут ее в лесную чащу и, как обычный мусор, бросают в овраге.

«Мистика. Настоящая мистика, — не находя ответа ни на один из вопросов, думал Харитон. — Но как бы то ни было, икона снова у меня, и теперь уж ничто не помешает мне оперативно свалить отсюда. Поганый городишко! Выгружу этого чудака, заберу заявление и — только меня здесь и видели. На секунду забегу в ИВС и сразу на старт. Духу моего не будет в этом болоте инфернальном».

Припарковавшись возле изолятора, Харитон первым делом взял из машины икону.

— Захвачу с собой на всякий случай, — дружески улыбаясь, сказал он Фисуну. — А то вдруг снова потеряется.

Держа в руках черный футляр, он закрыл машину, включил сигнализацию, но не успел сделать и несколько шагов, как откуда-то сбоку на него налетел небольшого роста плотный мужчина и, вырвав футляр, побежал по улице.

— Ах ты гад!

На секунду опешив от неожиданности, Харитон тут же сориентировался и помчался вдогонку.

Он был гораздо выше неизвестного злоумышленника, и ноги у него были длиннее. Нагнав похитителя в несколько гигантских прыжков, Харитон сделал резкую подсечку. Убегавший вскрикнул и упал на землю. Футляр выскочил из рук вора и отлетел на газон. Но сейчас Харитону было не до него.

В ярости подскочив к корчившемуся на земле злодею, он со всей силы начал молотить его кулаками, будто желая напоследок выместить всю злобу и разочарование, постигшее его в городе Кащееве.

Коренастый здоровяк попытался отбиться, но у Харитона была более тяжелая весовая категория, да и эмоциональный посыл его был гораздо сильнее. Через несколько минут враг уже молил о пощаде.

— Помогите! — истошно завопил он. — Убивают!

— Гражданин Хабаров! Что вы делаете?! Немедленно прекратите! — бегая вокруг дерущихся, хлопотливо кудахтал Фисун. — Я вас за хулиганство привлеку.

— Вы лучше вот его за воровство привлеките, — заламывая руку и поднимая с земли коренастого, прохрипел Харитон. — Он пытался икону украсть. Вы свидетель.

Между тем драка привлекла внимание дежурного, из изолятора к Харитону уже спешили два дюжих охранника.

— Что ж, Аркадий Сергеевич, — улыбнулся диггер, передавая пойманного грабителя в надежные руки. — Думаю, мне теперь не стоит заявление забирать. Факт ограбления налицо, все произошло в вашем присутствии. Правда, на этот раз не так успешно, но ведь это дела не меняет. Наверняка за этим ублюдком стоит еще кто-то. Заказчик. Ваша задача разобраться.

— Мы разберемся, — многозначительно глянув на задержанного, пообещал Фисун и следом за охранниками пошел в изолятор.

Проводив взглядом так неожиданно и удачно пойманного вора, Харитон обернулся на газон, где в яркой зелени травы резко выделялся черный силуэт футляра. Поднимая его с земли, диггер вновь ощутил подозрительную легкость.

Резко раскрыв футляр и заглянув внутрь, Харитон зарычал от отчаяния и злости. Он снова был пуст…

С досадой швырнув бесполезную вещь обратно на газон, диггер со всей силы пнул росшую рядом ни в чем не повинную березу.

«Я схожу с ума? — блуждая глазами по зеленой траве, будто еще надеясь увидеть там икону, подумал он. — Кащеев — город призраков. Но ведь я сам своими руками буквально пять минут назад держал этот футляр, и икона в нем была. Ладно, пускай не пять. Но все равно во время драки никто не мог ее вытащить. У всех на глазах, средь бела дня. Да здесь и прохожих-то нет. Кроме охранников, никто не проходил. Спросить у этого Фисуна? Какой смысл? Увидел бы что-то, сам бы сказал. В двух шагах стоял. Да я и сам бы увидел. Нет, к футляру точно никто не подходил. А икона исчезла. Непонятно».

Раздумывая, что все это может значить и как ему теперь следует поступить, Харитон медленно пошел к машине.

«Не иначе, она снова в овраге, — усмехаясь, предположил он. — Это такая специальная местная игра. Кащеевские прятки. Неодушевленные предметы сами собой перемещаются, куда захотят, а ты должен их найти. Причем в этот раз придется искать самому. Снова заявлять в органы не стоит, могут неправильно понять. Этот майор и без того странно на меня поглядывал там, в лесу. Еще одно заявление о пропаже иконы, и он назначит мне медицинское освидетельствование. Кстати, интересно, что это за мужик, который пытался ее украсть? Он знал, что в футляре икона, или просто хотел выхватить сумку, полагая, что там деньги? Впрочем, неважно. Я лично собираюсь уехать отсюда раньше, чем это выяснится».

Придя к такому решению, Харитон завел машину и поехал к интернату.

В этот раз он не стал прятать джип на укромной полянке, уверенный, что оставляет его ненадолго. Вариантов поиска иконы было немного. Диггер вошел в лес с твердым намерением, если иконы не окажется в овраге — плюнуть на все и возвращаться в Москву.

«Не до бесконечности же они будут водить меня, эти невидимые местные духи, — думал он, пробираясь сквозь бурелом. — Пускай с кем-нибудь другим играют. С меня хватит».

Но какова бы ни была его решимость, к оврагу Харитон подходил, невольно испытывая внутренний трепет. Он верил и не верил в подобное чудо.

В Москве, читая выписки из старых летописей, где описывались чудеса, совершенные иконой, он относился к ним формально, как к своеобразной статистике. Теперь же, когда с проявлением чудес ему довелось столкнуться лично, он терялся, не зная, как все это воспринимать.

В волнении перед неминуемым «пан или пропал», Харитон зажмурил глаза и медленно направился к краю оврага. Ему казалось, что он точно оценил расстояние, но, по-видимому, все-таки ошибся, так как последний шаг сделал в пустоту. Скатившись на дно оврага и раскрыв в недоумении глаза, он прямо перед собой увидел золотисто-коричневый образ, с которого как живые смотрели лики Богоматери и Младенца.

В очередной раз пораженный, Харитон присел на корточки и стал пристально смотреть на икону. Он уже не сомневался, что все это неспроста и что троекратное возвращение иконы на одно и то же место значило что-то важное. И он, напрягая все душевные силы, пытался разгадать эту загадку.

«Чего же ты хочешь от меня, Святая Матерь? — мысленно вопрошал он, вглядываясь в лик Богородицы. — Что желаешь сказать?»

Подняв глаза от иконы, Харитон нашел, что вокруг не произошло никаких изменений. Так же величественно колыхались в вышине кроны столетних сосен, так же смиренно лежала у подножия листва, постепенно истлевая и уходя в небытие. В видимом мире, на поверхности, все было как прежде. Новое и невиданное можно было отыскать лишь внутри природной оболочки, в ее неведомой глубине.

«Что ж, может быть, — как бы отвечая на собственные тайные мысли, согласился Харитон. — Может быть, так оно и есть. Я ведь копатель. Исследую то, что скрыто под землей. Значит, этим я и должен заняться».