— Нет, просто привык бегать по утрам, — ответил я. — Ну так что? Определим условия победы?

— Все просто: выиграет тот, кто отправит в нокаут другого. О, и еще одно: тот, кто перекинется, проиграл.

— Ладно, — согласился я.

После вчерашней прогулки в Джунглях это будет так же просто, как сходить в магазин за хлебом. Только я использую не каан, а мозги. Это гораздо лучше.

Я поднял кулаки. Умок встал напротив меня в боевой стойке, какую я однажды видел в спортивном журнале. Я пробежался по нему оценивающим взглядом. Телосложение среднее, мышцы хорошо развиты, рост выше — короче, для драки подходит гораздо лучше меня. Но ничего — пять минут я продержусь.

Умок пошел в атаку. Я попытался увернуться, но его кулак врезался мне в плечо — да с такой силой, что меня развернуло, а я получил постыдный пинок в зад и упал. Умок отошел, и я встал, удивляясь про себя его благородству. Опыта в драках у меня не было никакого — в прошлой школе вызовы на стрелки за всех принимал Меморис и всегда побеждал, ни разу не перекинувшись. Надо было у него поучиться, вот я наивный, неужели думал, что в будущем телохранителя будет достаточно?

Я атаковал, целясь в голову. Умок поднял руки, чтобы заблокировать удар, но на подлете я передумал и изо всех сил наступил на его кроссовок. Умок взвыл и раскрылся, и я ударил в солнечное сплетение. Задохнувшись, он сложился пополам.

Я отошел и порадовался, что не так безнадежен. Умок выправился, блеснули в свете солнца зубы:

— Удар, как у девчонки, воротничок.

— Как у девчонки, которая с детства занимается боевыми искусствами, ты хотел сказать? — уточнил я.

Умок разбежался, намереваясь сбить меня с ног. В последний момент я отскочил в сторону. Он развернулся, а я не успел, и от одного удара оказался на песке. Умок сжал кулак, подошел ближе и… выругался. Развернулся. Я с надеждой поднял голову.

— Держи их!

От скалы отделились тени и помчались к нам. Грохнуло два выстрела. Две золотые сети достигли своих целей: одна обмотала меня, вторая — Умока, и тот повалился рядом.

— Что еще за… — пробормотал он.

— Патлатого в сторону! — приказал кто-то. — Мартина — ко мне!

Из-за скалы выбежали люди и окружили нас. Меня схватили за сетку и поставили на колени. Я поднял взгляд и встретился глазами с обидчиком. Он напялил на голову бумажный пакет из супермаркета, проделав в нем аккуратные дырочки для глаз.

Я осмотрелся, но остальные выглядели еще хуже: в попытках закрыть лица, они использовали шарфы с прорезями, натягивали шапки до носа и даже чулки, как настоящие бандиты. Всего их было шесть человек, включая главного — того, что с бумажным пакетом на голове.

— Недалеко ты от нас сбежал, деревенщина! — прорычал он и хорошенько меня встряхнул.

Знакомый голос. Давно я его не слышал. Кажется, он стал еще резче с нашей последней встречи.

— Мой отец полицейский, и вы за все попла… ай!

— Молчать, патлатый! Лежи смирно и все будет путем!

— Не приказывай мне, идиот ряженый! Уй!

— Говорю же — молчать!

Когда тень перед глазами рассосалась, я вновь увидел бумажное лицо главаря и поинтересовался:

— Ты Нож, верно? Тот, кто учился в старшей школе?

— Все верно, умник! И зря ты так хорохорился, уезжая, потому что мы нашли тебя.

— Я вижу. Спасибо, что уточняешь.

Меня ударили по голове — к счастью, несильно.

— Ну чего вам? — спросил я. — Я ведь уехал из вашего дурацкого Мегаполиса.

— И правильно сделал! Мегаполис — не для таких деревенщин, как ты! Думаешь, приехал и тут же стал своим?

— Ну, попытка — не пытка. Ай, полегче!

— В общем, дело простое, Мартин. — Нож схватил меня за воротник футболки. — Отдаешь нам миллион меденов и свободен.

— Это не твои деньги! — возмутился я.

— И не твои, придурок. — Он отпустил меня и пнул в плечо. Я повалился в песок. — Поверить не могу! Отдать миллион каким-то шавкам в приют вместо того, чтобы вложить в стоящее дело!

— Зато собачки сказали мне «спасибо», — усмехнулся я, поднимаясь.

— Отдавай деньги, Мартин!

— Да как я отдам, когда вы так крепко меня скрутили?!

— Ты, вроде, почти освободился, — заметил Нож. — Еще минута — и упорхнешь попугаем. Но я знаю, где ты живешь. Знаю, где учишься. Так что…

— Да ладно-ладно! — я развел руками и скинул с себя сеть. — Не уйду я! Но я не смогу отдать тебе деньги, даже если ты изобьешь меня до полусмерти!

Нож замер и посмотрел на меня долгим взглядом. Волны с рокотом накатывались на берег и отступали. Дыры на бумажном пакете бурили цель в моем лбу.

— А я говорил, что мы зря тащились сюда два часа! — нарушил тишину какой-то тип в чулке.

— Заткнись! — огрызнулся Нож. — Нельзя было просто дать ему уйти! Знаешь, Мартин, тогда мы просто изобьем тебя. И не смей возвращаться в Мегаполис, этот город не для тебя!

Я шагнул назад и воскликнул:

— Стой! Думаешь, я просто так дамся? Давай по-честному: я против тебя.

— Ну уж нет, мы все против тебя! — ухмыльнулся бумажный пакет.

Кто-то схватил меня сзади за плечи, но я вывернулся из его рук, перекинулся в лесного кота и оскалился.

— Так, значит?! — Нож в ответ превратился в леопарда, встопорщил шерсть на загривке и бросился ко мне. Его друзья тоже перекинулись в кошачьих — от пантеры до ягуара — и окружили меня. Все они шипели, рычали и даже мяукали, и мне стало смешно.

Нож первый бросился в атаку, да так молниеносно, что я не успел отскочить. Когти полоснули по шкуре, и в воздух взметнулись золотые искры. Я зашипел, собрался и прыгнул на спину Ножу. Вцепился зубами в загривок и вонзил когти в плоть альтера. Остальные бросились на меня. Искры посыпались огненным дождем.

И тут в игру вступил тигр. Еще один. И голосом Умока проревел:

— А ну катитесь отсюда, кошаки недоделанные!

В мгновение ока все остальные разлетелись кто куда, а от мощного удара огромной лапой один альтер даже растаял и превратился обратно в человека. Умок перепрыгнул через него и погнался за остальными, а я воодушевился и вгрызся в затылок Ножа.

Это был славный бой. Искры блестели в свете солнца, альтеры шипели, песок осыпал наши шкуры, а Нож верещал, точно маленькая визгливая собачка. В конце концов, от усталости он перекинулся обратно в человека и, злобно сверкая дырками бумажного пакета, поднялся на ноги. Остальные тоже перекинулись — лишь бы