лопает. Разрешаю, накладывай! Впереди раздался боевой рог. Твою ж мать, из-за этой ерунды я покинул авангард каравана. — Аша, прыгай на коня, быстро! — Эээ, нет, это без меня. Я пешочком! — Приказываю! — Ай — вскрикнула она, когда я затащил её в седло и припустил галопом к началу каравана. Благо он стал куда короче и доскакали мы молниеносно. А там Тил уже ругался с двумя закованными в латы всадниками, размахивая мушкетоном. Еще одни, черт побери. Я что-то пропустил и лес гоблинов переименовали в лес мужиков в стальных латах? Какого черта нам встречаются кто угодно, кроме поганых гоблинов? — Кхм. Простите, мистер. Но когда Первый Герцог начинает охоту, этот лес и правда становится лесом «мужиков в стальных латах» — Усмехнулся на мою тираду один из всадников. — Не заговаривай мне зубы, вы не люди Герцога. Кто вы еще такие? — … Обычные кавалеристы. Проходит совершенно заурядная операция по отлову беглых крестьян. Не нервничайте, мистер, если вы не из них… — Он оглядел мои одежды наемника. — То вам нечего бояться. Мы всего лишь проверим караван. Похоже, впредь мне придется таскать старую одежду, слишком уж много людей ориентируются исключительно на неё. Жаль, нынешняя были весьма удобна и нравилась мне больше, чем не самый практичный, черно-белый камзол. — Я вам не «мистер», я вам «господин». — Я достаю из ножен меч и показательно меняю его длину. Всадники переглядываются. — Тогда Господин, не могли бы вы проследовать до нашего лагеря? Там вы можете решить все вопросы с нашим командиром. — И где этот ваш лагерь? — О, вы не пропустите его при всём желании. — Усмехнулся в усы второй всадник. — Он прямо по этой же дороге, по которой вы едете. На выезде из леса, у его окраины. Похоже, избежать разговора с их командиром не удастся.

Глава 12

Когда мы приблизились к небольшому лагерю, стоящему чуть ли не прямо на дороге, я уже кипел от бешенства. Ленивые дозорные и сытые морды рыцарей, что уже потирали лоснящиеся руки, предвкушая, что сдерут с нас после осмотра каравана — чувство бешенства лишь усилили. Всадники, что нас сопровождали, обменялись короткими репликами с отрядом и те чуток погрустнели. Жирная цель уплывала у них из рук, ведь если вопрос будет решать командир — то и вся сумма за решение вопроса достанется ему. — Можете заезжать в лагерь! — Крикнул всадник. — А караван пусть пока стоит. — Тил! — Я повернулся лицом к бронефургону и тихо проговорил, чтобы не услышали всадники впереди. — Направь пушку на этих клоунов cпереди и оставь надежного человека. Пусть если он услышит звуки выстрелов — сразу открывает огонь. — Будет выполнено. — А после собирай всех своих и за мной. Порох на пороховых полках обновить, по паре гранат захватить. Зелья… Пока не принимать. Внутри фургона начались яростные перешептывания, никто не хотел оставаться с пушкой. Наконец, Тил отвязывает коня баронета и седлает его. Теперь выстрелу ничто не помешает. На будущее… в следующий раз надо бы сделать фургон с поворачивающейся платформой для пушки. — Аша! — Готова. — Выдвигаемся. Чувствуя моё настроение, солдаты собраны, а вот на ладонях аширки играют легкомысленные искры. Сдерживаюсь от желания дать ей затрещину. Лагерь оказался чуть больше, чем я думал, но всё равно, в нём и сотни бы людей не набралось. Многие ходили без доспеха, да и вели себя довольно расслабленно, заинтересованно пялясь на стальные трубки в руках моего отряда. Выглянувшее солнце припекало голову и ярко освещало разноцветные шатры рыцарей и аккуратные палатки обслуги. Ни дать, ни взять — кто-то выбрался на пикник. Это бы выглядело почти мило, если бы не один факт. Воняло кровью. Я учуял эту вонь еще на дороге. Готов поспорить, что тракт возле лагеря уже не раз присыпали землей, чтобы скрыть натекшую кровь. Что еще хуже, запах становился всё сильнее, чем ближе мы подходили к центру. Он витал в солнечных лучах, незримо присутствовал рядом с запахами похлебки и довольным смехом солдат. — Не расслабляться. — Напоминаю я своим людям. Ряды палаток быстро кончились и мы вышли к источнику запаха, на свободную поляну. Усыпанную кольями, с надетыми на них головами, над которыми кружили жирные мухи. Десяток человек связанными стояли на коленях, одного, лишившегося головы, оттаскивали за ноги слуги. Закованный с ног до головы рыцарь что-то говорил стоящему ко мне спиной белобрысому парню в дворянских одеждах. — Возможно, если обрезать мышцы тут и тут, челюсть откроется, как бы он её ни сжимал. — Ха. Интересная мысль, сэр Говард. Слышал, смерд? Лучше открой рот и лишись языка по-хорошему, иначе твоя голова будет висеть на коле с открытым ртом! Пленник перед ними лишь яростно мотнул головой. — Что ж, я давал тебе выбор… — Белобрысый наставил на него кроваво-красный клинок. И красным он был не только от крови… — Господин, к вам проситель. — Подобострастно заявил сопровождающий нас всадник и дворянин повернулся. Твою ж, я же его знаю! За годы со времен моего краткого пребывания в школе проклятый фон Клаус солидно прибавил в росте и судя по трупам вокруг, в кровожадности он прибавил не меньше. Несколько секунд он рассматривает меня, потом его лицо расплывается в счастливой улыбке. Вот только моя интуиция кричала, что это совсем не та радость, которую испытывают, встречая старых друзей… — Кондор! Не узнал тебя в этом тряпье! Право, я думал, мы встретимся в столице! — Он одним движением загоняет меч в ножны. — Ну же, слезай с коня! А кто это сзади тебя, рыцарь? Неплохой конь! Я спрыгиваю с демонической зверюги, но даю ему команду держаться поблизости. Револьвер револьвером, но мушкет, пристроенный к седлу, будет намного убойнее. Позади с коня спрыгивает Тил. — Он не рыцарь. — Сухо замечаю я. — Ах и правда. Отдать рыцарского коня своему слуге, чтобы самому ездить на кляче. Как это на тебя похоже, Рэндал. Большие кони такие страшные, верно? — Весело лыбясь, продолжил Клаус. Теперь я узнаю Генри, столько лет прошло, а этот утырок не изменился. Разве что столица научила его чуть лучше маскировать оскорбления. Я беру под контроль плещущую ярость. Как ни крути, Генри Виконт, как и я. — Твои люди блокируют проезд моего каравана. — Мда? Правда? Какая неприятность. — Насмешливо произнес он и замолчал. Я тоже молчу, лишь молча считаю головы на кольях. Пятнадцать штук. Еще двенадцать человек стоят на коленях. Те самые беглые крестьяне? Или просто люди, которым не повезло попасться отряду? — Ну что стоишь и молчишь, Рэндал? Это всё, что ты можешь сказать старому знакомому? —