королевский бал, подробно эти события описаны в книге «Леди травница»), впрочем, как и Нейт – вот уж от кого я не ожидала подобной подставы! Столько громких слов и обещаний, а когда я действительно попала в беду, бравого солдата и след простыл.

Ханна с дворецким явились одновременно, но с разных сторон. Чинно поклонились мне и холодно приветствовали друг друга. Невооруженным глазом было заметно, что между этими двумя кошка пробежала, а то и несколько. Кивком дала Санни разрешение говорить, и та стала путано и сбивчиво объяснять, что же приключилось, и почему леди стоит в коридоре в таком неподобающем виде. Пришедшие не впечатлились, но тем не менее позвали охрану, и в покои мои входили в сопровождении надежных вооруженных ребят. Я же, наученная опытом, уходить куда-либо отказалась и осталась ждать вестей в коридоре под лепет впечатлительной Санни.

Новости Ханна принесла неутешительные: все мои наряды, все, что было нажито непосильным трудом, оказалось безвозвратно испорчено. Супостаты оставили мне лишь халат, да и то только потому, что находился он в будуаре, а не по доброте душевной.

– Никаких диких или одержимых зверей не было, леди, – докладывал мне начальник стражи, высокий усатый мужчина. – Ваши наряды ножницами порезали, они же и валялись там на полу. Так что можете спокойно возвращаться к себе, опасности точно нет.

«Впрочем, как и особого смысла» – подумала я про себя. «Разве что прическу, подходящую к халату, соорудить и надеть серьги понаряднее. Мол, не голь перекатная мы, это стиль такой. Бельевой называется». Суматоха еще долго не могла улечься, мне принесли платье, позаимствованное у сестры герцога. Несмотря на шикарность кроя и материалов, сидела на мне обновка как на корове седло. Очевидно, хозяйка платья была выше меня и чуть шире, как следствие. Один плюс – оно было гораздо скромнее тех, что предпочитала носить леди Ингрид, и совсем не имело декольте, застегиваясь на пуговки под самое горло. В противном случае мои скромные прелести грозились бы сделаться достоянием общественности.

– Вот уроды! – топнула я ножкой. Плакать хотелось, глядя на девушку в зеркале в полный рост. Мало мне было изможденного, осунувшегося лица и торчащих как у скелета костей, так теперь еще и нарядили аки пугало. Хорошо хоть герцога я вовсе не собиралась очаровывать, иначе меня ждало бы прямо-таки грандиозное фиаско. – Чтоб им голышом всю жизнь ходить!

И такая меня жгучая злость разобрала, что, попадись мне сейчас злоумышленник, я бы его эти тряпки жрать заставила, без майонеза и без запивки! Казалось, сама кровь закипает в венах, в голове бушует пожар, а воздух подернут дымкой.

– Что это? – напряглась вдруг Санни. – Вы слышите, леди? Ой, леди, ваши глаза!

Хотелось бы мне отмахнуться, сказать, что у девчонки от стресса галлюцинации, но за дверью гардеробной действительно что-то шуршало.

Я подхватила Санни под локоть, прижалась всем боком, будто так было надежнее, и на полусогнутых двинулась на шум. Надо отдать должное, горничная обмирала от страха, но не пыталась освободиться и сбежать.

А в гардеробной творилась полная вакханалия. Лоскуты, кусочки ткани, нитки и бусины летали по воздуху, будто к каждому было приделано свое привидение с мотором, делали кульбиты, ударялись друг в друга и спаивались совершенно невообразимым образом. Я словно в диснеевском мультике очутилась, где фея-крестная творила волшебство, только в моем случае оно выходило с безуминкой.

– Они делают одежду, – шепнула Санни, не уточнив, кто такие эти загадочные «они».

– Ага, от сумасшедшего модельера, – согласилась я.

Не знаю, была ли у всего этого действа система, но клочки почему-то не соединялись с себе подобными по цвету или типу ткани, они просто… соединялись. Бессмысленно и беспощадно. В итоге получалась пестрая мозаика, и спустя несколько минут перед нами на манекенах высилось восемь пышных платьев в стиле печворк. Такие себе франкенштейны от текстильной промышленности.

– А что, очень даже неплохо, – воодушевленно заявила Санни и с опаской покосилась на меня. – Вы, леди, молодец! Не растерялись же…

– При чем тут я? – нахмурилась. Намеки горничной мне определенно не нравились.

– Как причем? Это я что ли намагичила, по-вашему? – девчонка всплеснула руками.

– Ну и уж точно не я!

– А кому тогда Его Светлость наставника из самой столицы выписал, мне что ли? Уже весь особняк в курсе, что у леди от нервов бытовая магия открылась. Или вы стесняетесь? Так ничего стыдного в этом нет, вон вам любой, кто вообще без магии родился, скажет, – жарко убеждала меня Санни, совсем не понимая причины отсутствия у меня энтузиазма.

– Санни, никому не рассказывай, а ЭТО сожги, – я развернулась и вылетела из гардеробной.

Не хватало еще, чтобы кто-нибудь увидел психоделические творения и счел меня маньячкой. Я и так тут не на самом хорошем счету.

Завтракать отправилась на кухню. Настроение было на нуле. Угрюмо приветствовала поваров, которые по случаю отсутствия герцога явно расслабились и только поддерживали вид бурной деятельности. На столе была насыпана мука, разложены какие-то начинки, но мне ли не знать, как долго все это может ждать своего часа.

– Легкого утра, – я уже выучила местное приветствие.

Нестройный хор голосов пожелал того же самого, в глазах большинства я различила досаду, а вот Итан был явно рад меня видеть.

– Присаживайтесь, леди, – паренек отодвинул мне стул. – Налить вам кофе?

– Кофе? – боясь, что ослышалась, переспросила я.

– Ну да, – стушевался он. – Или вы не любите?..

– Давай! Со сливками и сахаром!

– Вы прямо как Его Светлость, он тоже черный не пьет, – просиял ничего не смыслящий в жизни поваренок, но я решила ему простить этот промах.

Пока Итан готовил напиток, я осмотрелась и прикинула, чем бы себя порадовать на завтрак. В голову приходило только одно – глазунья. И как только я о ней подумала, дверь кладовой привычно открылась, а по воздуху, танцуя, поплыли ровно три яйца.

– Нет-нет-нет, – зашептала я, ожидая бомбардировки, и на всякий случай прикрыла голову руками. Вымывать из волос липкую жижу – так себе удовольствие.

Но на этот раз продукты вели себя нормально, если вообще так можно выразиться. Плюхнулись в плошку с водой, побултыхались как следует, а потом застыли, вежливо дожидаясь, пока сковородка прыгнет на плиту, и только после этого по очереди разбились о ее край. Я громко сглотнула. Народ делал вид, что ничего