самому себе, когда вы вместе. Я был режиссером своей жизни, играл свои жизненные роли – например, когда находился с матерью, или когда отец появлялся на пороге, или когда я сидел один в комнате. Но, видимо, те роли, которые я играл, когда мы были вдвоем с Даниэлой, и были самыми правдивыми.

15

Я проснулся утром на следующий день и обнаружил, что простыни снова опутали меня, и я все еще в одежде, в которой вернулся вчера вечером. Я медленно выпростал себя из белого кокона и умылся в маленькой раковине. В зеркале отразилось небритое лицо. Я не брился с тех пор, как вышел из больницы, или даже, точнее сказать, с той самой вечеринки. Кто меня брил все то время, пока я лежал в больнице? Кому-то хотелось это делать?

Я не знал, который час, но полагал, что проснулся поздно. И действительно, в импровизированной столовой уже было мало народу. Мишель Мендель, ухоженный и в сером костюме, сидел за боковым столиком вместе с женщиной с волосами пепельного цвета и мужчиной, моим ровесником, которого я не знал. За столиком на другом конце комнаты сидела блондинка, которая вчера приехала на желтом «феррари». На ней была свободная розовая рубашка, волосы перехвачены оранжевой резинкой и собраны в высокий хвостик. Она смотрела, нахмурив брови, в экран ноутбука, стоявшего перед ней. Мерав и Сиван ходили от столика к столику и собирали оставшиеся тарелки.

– Привет, – помахала рукой Мерав, – доброе утро. Лучше себя чувствуешь?

– Нет, но появились силы, чтобы это скрывать, – улыбнулся я.

А что я, по сути, должен чувствовать? И существует ли вообще понятие «должен чувствовать»? Мишель помахал мне рукой и знаком пригласил сесть с ними. Я подсел за столик Мишеля, пепельноволосой женщины, которая внимательно рассматривала свои небольшие кисти рук, сложенные на столе, и незнакомца.

– Я тебе приготовлю что-нибудь по-быстрому, – сказала Мерав. – С завтрашнего дня будешь вместе со всеми дежурить на кухне и помогать остальным, ясно?

Я кивнул и посмотрел вокруг.

– Мы слышали о том, что́ тебе пришлось пережить, – сказал Мишель. – Неприятно, друг. Неприятно. Но хотя бы теперь мы знаем, что все это не выдумки.

– Ты узнал кого-нибудь из тех, кто тебя там поджидал? – спросил незнакомый мужчина.

– Нет… – сказал я и посмотрел в его лицо. – Думаю, вам обо мне уже все рассказали, но нам еще не довелось познакомиться лично.

– А, да, извините. – Он мотнул головой с улыбкой. – Бони. Бони Миллер. Я тут благодаря Мишелю.

– Когда Шапиро обратился ко мне и предложил приехать сюда, я передал это сообщение всем членам нашего Объединения, – сказал Мишель, самодовольно улыбаясь. – Бони – член Объединения, но у Шапиро не числится. В основном читатели мыслей, которые приходят к нам, не приходят к Шапиро, и наоборот. Есть, может, пять-шесть человек, которые состоят в обеих группах.

О боже, подумал я, даже у читателей мыслей есть место, куда они ходят, и место, куда они ни ногой.

– Я не знал, что в мире наберется достаточно читателей мыслей, чтобы придумать свою внутреннюю политику, – попытался я пошутить, – наше положение лучше, чем я представлял.

– Нет-нет, – Мишель отрицательно помахал рукой, – боже сохрани, никакой политики. Просто тот, кто приходит в Объединение, считает, что лучше получать помощь от тех, кто понимает, что ты чувствуешь, а не от обычных людей вроде Шапиро. Я, конечно, не принижаю его благих намерений, но призываю людей оставаться, скажем так, с семьей.

– Да, конечно, – сказал я. Никакой политики, ага.

– Конечно, во время чрезвычайных ситуаций мы все в одной лодке. У Объединения есть свои ресурсы, однако это место и правда отлично защищено, и, пока мы не поймем, кто против нас и что с этим делать, думаю, что приглашение Шапиро абсолютно… эмм… легитимное.

Мишель посмотрел в окно, на травяные луга, словно задумчивый пророк.

Я взглянул на женщину, сидевшую рядом с ним. Ее волосы, вблизи казавшиеся скорее черными, с белыми и пепельными прядями, были небрежно собраны на затылке. Глаза опущены, руки напряженно сцеплены в замок, а большие пальцы медленно вращались, поглаживая друг друга.

– Кажется, нас еще не представили, – обратился я к ней.

Она подняла на меня голубые ясные глаза, но было не понятно, видит она меня или нет.

– Да, конечно, – сказал Мишель, – это моя жена Марта.

– Очень приятно, – протянул я руку.

Марта, по-прежнему глядя мне в лицо, слабо ответила на рукопожатие.

– Очень приятно, – произнесла она мягким голосом с английским акцентом, – прошу прощения, что не участвовала в беседе, я сейчас погружена в свои мысли.

Мишель обнял ее за плечи и поцеловал в лоб.

– Вся эта ситуация немного выбивает из колеи, – сказал он тихо. – Мы здесь и правда в осаде. Не всем это просто дается.

Марта едва улыбнулась ему и снова сосредоточилась на своих руках.

– Так трудно быть вдали от дома, – едва слышно произнесла она и добавила: – На карте не хватает одного флажка, вы заметили?

Я посмотрел на большую карту. Флажок девятой лунки, видимо, упал; теперь там торчали, ощетинившись на нас, только восемь маленьких палочек.

– Как ты это заметила? – спросил Бони.

– Я… в последнее время подолгу смотрю на эту карту, – ответила Марта слабым голосом, будто извиняясь. Она прикусила верхнюю губу, виновато улыбнулась мне и снова погрузилась в свои мысли.

– Нам надо выяснить, кто эти люди, и атаковать их прежде, чем они атакуют нас, – резко сказал Бони, поигрывавший маленьким пакетиком сахара. – Сидеть здесь и ждать, как утки…

– Никто не сидит и не ждет, – возразила Мерав, подойдя к нашему столу. Она поставила передо мной несколько тарелок и стакан и сухо перечислила, показывая пальцем: – Хлеб, салат, омлет, нутелла, яблочный сок. Сегодня еще были хлопья, но закончились. Новеньким я обычно выдаю половинку грейпфрута или яблока, но сейчас у нас не хватает фруктов. Кажется, кто-то из жильцов постоянно подворовывает апельсины, поэтому мы экономим до следующей доставки. Извини.

Она обратилась к Бони:

– Ничего мы не сидим и не ждем. У каждого есть связи во внешнем мире, и, поверь мне, немало людей сейчас работает над этим вопросом. Полиция и разведка очень любят читателей мыслей, нам определенно есть с кем поговорить и у них, и в армии. Каждый здесь, включая Мишеля, пытается выяснить, кто стоит за всем этим. У Шапиро тоже имеются свои связи.

– Кстати о Шапиро, – сказал Бони. – Когда ты организуешь мне встречу с ним? Я, наверно, единственный, кто никогда его не видел.

– Он не всегда здесь, – ответила Мерав, – он очень занят, учитывая всю эту ситуацию.