– Бездельничаем? – он поставил на соседний стул свой рабочий кейс, а сам подошел ко мне совсем близко и остановился за спиной.

– Пользуюсь своим законным перерывом, – сдержанно отозвалась я, даже не обернувшись.

Неожиданно он навис надо мной, поставив руки на стол так, что они с двух сторон полностью ограничили мои движения.

– А я тут кое-что вспомнил, – его дыхание коснулось моей щеки. – Ты ведь мне тогда все лето писала любовные письма… Они были глупыми и смешными, но мне нравилось их получать… В те моменты, когда ты мне их отдавала, у тебя был такой забавный и дурацкий вид. Это развлекало меня…

Близость Саши раздражала, а невозможность просто встать и уйти, прекратив тем самым это странный разговор, заставляло меня сильно нервничать.

– Я была всего лишь ребенком, – судорожно сглотнула я, пытаясь от него отстраниться.

– А мне кажется, что ты врешь… – Сашины руки почти сомкнулись вокруг меня, не давая даже шелохнуться. – И ты до сих пор влюблена в меня как кошка… Скажи честно, ты ведь ради меня сюда устроилась работать?..

Ну и самомнение! Не помню, чтобы у Саши из моего мира оно было настолько раздуто. Если только он это искусно не скрывал.

– Вы ошибаетесь…– проговорила я.

– Ненавижу, когда мне лгут, – выдохнул он мне в ухо, – но это меня заводит, – и до боли укусил меня за мочку, так что я не удержалась от вскрика.

Спасение из этого дичайшего положения пришло внезапно в лице юной горничной. Она, взволнованная, влетела на кухню тараторя:

– Александр Борисович, хорошо, что вы уже вернулись! Наталье Владимировне опять стало плохо!

– Врача вызвали? – Саша тут же отпрянул от меня, став напряженным и озабоченным.

– Да, только что, – часто закивала та. – Он уже в пути…

– Хорошо.– Саша стремительно вышел из кухни вслед за горничной, я же с облегчением выдохнула.

Я была настолько взбудоражена произошедшим, что несколько минут возвращала себе самообладание. Даже не хотелось искать причины тому, что здешний Саша сам начал откровенно приставать ко мне. Единственное, поняла: придется постараться, чтобы как можно реже сталкиваться с ним наедине.

– Твоей маме плохо, – сказала я Коле, вернувшись в комнату мальчика.

– Я знаю, опять давление и сердце…– пробурчал тот, не отрываясь от тетради. – У нее это часто… Сейчас приедет врач, сделает ей укол и все будет нормально…

– Ясно, – тихо ответила я. – Давай смотреть, что ты там написал…

За разбором сочинения незаметно пролетел и последний час работы. Расставшись с Колей, я решила все-таки заглянуть к Наталье Владимировне, попрощаться, а заодно и справиться о самочувствие.

Узнав, где ее спальня, я уже собралась постучаться в дверь, как вдруг та распахнулась, и на пороге вырос мужчина. Я встретилась с ним взглядом, и губы сами собой счастливо прошептали:

– Илья…

– Мы знакомы? – с вежливой улыбкой поинтересовался Илья.

– Нет, – покачала я головой, грустно усмехнувшись. – Нет… Я просто обозналась, извините… Вы очень похожи на одного моего…друга…

– Ничего страшного, – легко пожал плечами он и плотно прикрыл за собой дверь. – Тем более меня тоже зовут Илья… Илья Викторович. Я врач семьи Романовых.

– Екатерина… Андреевна, репетитор по английскому, у Николая…– тоже представилась я, хотя от волнения едва могла говорить.

– Тогда будем знакомы, – он снова улыбнулся, чуть склонив голову.

– Будем…– Мои глаза жадно и совершенно бессовестно разглядывали его лицо, отмечая каждую знакомую черточку и морщинку. Так хотелось притронуться к нему, провести рукой по щеке, коснуться губ…

– А вы что-то хотели? – Илья показал на дверь за своей спиной.

– Да!..– спохватилась я, отводя взгляд. – Хотела узнать, как самочувствие Натальи Владимировны… И сказать ей «до свидания».

– Думаю, это не получится… Я сделал ей укол, и она сейчас спит.

– Ну что? – на «сцене» вновь появился Саша. – Как мама?

– Ей лучше, – Илья переключил свое внимание на Романова. – Но до конца недели лучше не вставать с постели… Также ей нужно пройти курс инъекций. Поэтому я буду каждый день приезжать и делать ей уколы.

– Да, конечно, – нахмурившись, закивал Саша, а потом с недовольным видом глянул в мою сторону: – У вас рабочий день уже закончился?

– Да, – напряженно ответила я, ожидая очередной неприятности.

– Тогда чего здесь стали? Идите домой, этот разговор вас не касается…

– Да, конечно, – тихо отозвалась я, испытывая неловкость, в первую очередь перед Ильей, который стал свидетелем очередной грубости Саши в мой адрес. – До свидания…

– До свидания, – мягкая улыбка Ильи коснулась меня теплым лучиком, но уже в следующую секунду я получила очередной словесный пинок от Саши.

– Уйдете вы уже или нет? – процедил он.

На этот раз решила не отвечать, лишь смерила его бесстрастным взглядом и, распрямив плечи, пошла прочь.

Покинув дом Романовых, я позволила себе расслабиться и не стала сдерживать счастливой улыбки. Нет, даже отвратительное поведение Саши не смогло испортить мою радость от встречи с Ильей.

Папа, как и обещал, ждал меня у ворот поселка. Он не стал забрасывать вопросами о прошедшем дне, поэтому всю обратную дорогу до дома я была погружена только в свои мысли. Вначале вспоминала наш короткий разговор с Ильей… Его улыбку, взгляды… Радовалась, что, возможно, снова с ним увижусь завтра, когда он придет делать укол Наталье Владимировне…

Но витала в облаках я недолго, постепенно, против воли, в душу начал закрадываться страх, что, узнай я этого Илью ближе, меня ждет разочарование похлеще чем с Сашей. А вдруг он окажется совсем не тем человеком, к которому уже успело потянуться мое сердце? Вдруг все то, что мне в нем так нравилось, у здешнего Ильи будет напрочь отсутствовать либо иметь совсем иную и далеко не привлекательную форму, как у тех же Романовых? И самое неприятное: а что, если у Ильи в этом мире уже есть пара?.. Последнее предположение заставило мое сердце болезненно сжаться, но его тут же осадил голос разума: в конце концов, я нахожусь в чужом мире, и если кто и должен переживать о «несвободе» Ильи, так это здешняя Катя… «С другой стороны, – начала спорить я сама с собой, – сейчас ответственность за мою «двойняшку» лежит на мне и только от меня зависит, как сложится ее дальнейшая судьба. Поэтому я должна постараться сделать все как надо… Ничего не испортить. Пусть даже Карл Генрихович и уверен, что это невозможно, но я-то себя знаю…»

– Ну как прошел день? – замирая на каждом слове, встретила меня мама. Ее руки, сцепленные в замок, были прижаты к груди, а глаза блестели от волнения.