вконец.

А наша юная принцесса

Растёт, отстаивая мессы;

Сердечность нежной простоты

От милой матери в наследство ей досталась,

А от отца к ней присоединялось

Величье благородное. Черты

Такие нравятся, а это ведь не малость,

Тем более для юной красоты.

Она повсюду как звезда блистает.

И вот однажды некий кавалер,

Красавец юный, доблести пример,

Её в ограде замечает,

И тотчас же любовь его воспламеняет.

Инстинктом счастливым красавицам дана

Способность без самообмана

Немедленно любви заметить рану

В тот самый миг, когда она нанесена.

Итак, принцесса знала верно,

Что любит он её безмерно,

И, поупрямившись перед самой собой

(А так должны всегда ведь поступать девицы),

Успела и она влюбиться

И привязаться всей душой.

Такому милому нельзя не подивиться:

Он был красив, и храбр, и в предках именит,

И перед принцем он сумел уж отличиться,

И милостями тот его дари́т.

Поэтому весьма доволен принц остался,

Когда о сча́стливой любви дознался

Любезной дочери своей.

Но странное ему пришло желанье

Заставить их купить блаженство жизни всей

Ценой жестокого страданья.

«Приятно будет видеть счастье их, —

Так рассуждает он, – а всё же

Пусть то, что им всего дороже,

Не за бесценок им достанется. Таких

Не ценим мы вещей недорогих.

А между тем жены терпенье

Проверю опытом таким,

Что, может быть, мои сомненья

Рассеет без следа, как дым».

Но чтобы все её величие узнали,

Чтоб кротость, доброту её в печали

Ценили все достойные сердца,

Чтоб все признали наконец

В ней высшей благости венец

И восхваляли бы творца, —

Велит он объявить, что, не имея сына,

Подумать должен он о будущем страны,

А так как он и дочери единой

Лишился – брак такой не может быть

причиной

Препятствовать ему искать другой жены.

И он нашёл. Она – высокого рожденья,

В монастыре воспитана была,

Супругой он её берёт без промедленья,

Чтобы она ему наследника дала.

Вообразить себе возможно ль горе

Влюбленных наших! С этой вестью вскоре

Приходит принц к жене: он должен ей сказать,

Что здесь она не может оставаться

И надо им теперь расстаться,

Чтоб крайнего несчастья избежать.

О низости её происхожденья

Народ толкует, и ему по принужденью

Супругу новую дают.

«Идите, – говорит, – назад в свою избушку,

И вы опять оденетесь пастушкой,

Одежду вам уже несут».

Спокойно, как всегда, с безмолвным

постоянством

Прощается она со всем своим убранством,

И в тихой ясности её чела

Печаль едва заметна лишь была.

Всё теми же она пленительна чертами,

Лишь очи кроткие наполнились слезами,

Так иногда весной случается подчас —

И дождь, и солнышко зараз.

«Вы мой супруг, мой повелитель милый, —

Так говорит она, почти теряя силы, —

От ваших страшных слов душа горит в огне,

Но я всегда вам говорила:

Повиноваться вам всего дороже мне».

К себе идет она в покои золотые,

Наряды пышные свои снимает там,

И ей уж приготовлены другие

Одежды – бедные, простые,

Когда-то в них она бродила по лесам.

Покорно, в бедном одеянье,

Идёт она к нему и молит на прощанье:

«Как из дворца от вас уйду,

Когда прощенья мне не даст супруга строгость?

Могу перенести и бедность, и убогость,

Но гнева вашего снести я не могу.

Когда бы знали вы, как милость сердце ценит, —

Утехой будет мне она от вас вдали.

А время вечно не изменит

Ни преданности, ни любви».

Покорность тихая, души величье

Под этим рубищем простым

Так принца тронули страданием своим,

Что юная любовь в сияющем обличье

Опять возникла перед ним.

И он, в невольном умиленье,

Стараясь слёзы удержать,

Едва не бросился в волненье —

Её обнять.

Но в этот миг могущественно, грозно

Желанье загорелось – твёрдым быть —

И, торжествуя над любовью слёзной,

Его заставило спокойно говорить:

«Смиреньем вашим я доволен, но уж поздно

О прошлом вспоминать. Счастливого пути,

Ступайте, вам пора идти».

Она идёт. За ней старик-отец шагает,

Опять в одежде деревенской он,

Глаза в слезах, и тяжко он страдает,

Внезапным бедствием сражён.

Она ему: «Идём в наш лес густой и дикий,

Идём. Там отдохнём мы в тишине великой.

Без сожаления покинем мы дворец,

В избушке нашей нет ни роскоши, ни злата,

Она одной невинностью богата,

Но там – покой и мир. Вот – счастье наконец».

Лесным безмолвием, спокойствием объята,

Опять кудель берёт её рука,

И вот она идёт на берег ручейка,

Где принц нашёл её когда-то.

Спокойно в душу льётся тишина,

И об одном лишь молится она:

«Пусть будет славным он, богатым и

счастливым,

Желанье пусть исполнится его».

В горячем сердце, кротком, терпеливом, —

Любовь, одна любовь и боле ничего.

А принц, о ком она вздыхает,

Её желая снова испытать,

Однажды ей велит сказать,

Что видеть он её желает.

Гризельду встретил он спокойными словами:

«Мне нужно, чтобы та, с кем я иду во храм,

Кому я завтра жизнь отдам,

Была довольна мной и вами,

Мне так угодно. И я вас прошу о том,

Чтоб вы мне помогли в желании моём.

Пусть всё ей нравится, что мне по нраву,

Сыграем свадьбу мы на славу,

И пусть любовь мою увидят все кругом.

Итак, устройте всё скорее,