Город накрыло теплыми сумерками, рестораны ввиду чудесной погоды переехали на террасы и манили вкуснейшими ароматами. Я настолько проголодалась, что даже запах донер-кебаба из ближайшего ларька привлекал чрезвычайно. Однако от необдуманной покупки удержалась. Где, интересно, сейчас мой босс, бог и друг Синичкин? Шепчет на ушко очередной красавице байки о своей опасной доле частного детектива? Или тоже чувствует себя одиноким и не знает, с кем ему преломить хлеб?

Как я хотела сейчас оказаться с ним! Вместе сходить в ресторан. Обсудить ситуацию. И просто почувствовать рядом его тепло, его силу.

Я набрала номер (в памяти моего телефона он шел под цифрой «1») и затараторила:

– Пашуня! Я поняла, что без тебя не могу.

Синичкин осторожно спросил:

– Ты сейчас о работе? Или о личном?

– Обо всем, – честно призналась я. И попросила: – Давай в ресторан сходим.

Почувствовала: Синичкину приятен мой порыв. Однако вслух он проворчал:

– Не до гулянок сейчас. Приезжай в офис. Я хлеба с колбасой купил.

Синичкин в семь вечера перекусывает на рабочем месте. Потрясающе!

Я немедленно помчалась в магазин. Приобрела бутылку вина, сыр в нарезку, орехи и виноград. Надо заесть поминки – и внести свою долю в наш с Павлом ужин.

Вошла в офис, осторожно спросила:

– А что ты домой не пошел?

– Втянула меня в дурацкую мыльную оперу – и еще спрашивает! – воскликнул Павел Сергеевич.

– Но согласись, письма из будущего – это так интересно! – с воодушевлением произнесла я. – Я, кстати, только что с поминок.

Он выразительно повел носом:

– Чую.

– Брось! Я там буквально две капли. Все остальное время Вику пасла. Но она все равно напилась.

– Переживает?

– Не то слово.

– Да, глупая история, – вздохнул Павел. – Я, кстати, сходил к соседям. В рекламное агентство. Письмо показал. Они оценили. Сказали, обоих бы на работу взяли.

– Кого – обоих?

– Над рекламой обычно в паре работают. Один концепцию придумывает и текст пишет, второй визуальный ряд создает. Рекламисты уверены: над письмецом двое трудились. А то и целая команда.

– Быть не может! – откинулась в кресле я.

– Я тоже думаю: сваял его один, но уникум.

– Но кто? И зачем?!

Ответа Паша не дал. Открыл вино, с удовольствием вкусил сыру, пожевал орешек, виноградину. А дальше буднично добавил:

– Убийцу Пищелева и его дочери, кстати, взяли.

Я оживилась:

– Официанта?

– Нет. Рыбу покрупнее.

– Это кого?!

Синичкин усмехнулся:

– Повезло моим коллегам бывшим. Там такой кадр! Практически Сонька золотая ручка.

– Как ты сказал? – удивилась я.

– Впервые в моей практике. Чтобы заказное убийство, да на таком уровне, баба устроила! Впрочем, хороших организаторов находят редко, а ее взяли, – Павел закинул в рот несколько виноградин, сопроводил орехом. – Что еще раз доказывает: женский мозг мал, мышление узко.

Я оставила без внимания сексистское замечание, а шеф продолжил:

– Интересная особа. С девятнадцати лет по тюрьмам. Пять судимостей. Месяца два назад вышла – и снова-здорово. Вляпалась еще лет на двадцать.

Меня просто распирало от восторга, что я чую след. Но произнесла почти спокойно:

– Паша, ты можешь ее фото достать?

– Зачем? – удивился он.

– Не исключено, что эта особа связана с моей заказчицей.

– С юной певичкой?! Каким образом?

– Смотри, Вику недавно позвали петь на мероприятии, где авторитеты присутствовали. С охранником, за повышенный гонорар. И там одна криминальная дама ей букет роз подарила. А сегодня, только представь, она же на похороны Викиного отца явилась. И самое главное! Эту тетку прямо с порога морга под белы рученьки в машину затолкали и увезли. Наверняка твои бывшие коллеги. Не она ли – та самая Золотая Ручка?

– Да, ту взяли сегодня, – кивнул Паша. – Но зачем преступнице было приходить на похороны Викиного отца?!

– Давай сначала убедимся, что это она. Перешлем фото певице, пусть та ее опознает.

– И что? – хмыкнул Павел.

– Ну… дама явно имеет связь с их семьей. И питает непонятные чувства к Вике. Если она планировала взрыв и узнала, что ее любимица будет там петь, – логично, что попыталась предупредить. Сочинила письмо из будущего. А на случай, если оно не подействует, все-таки решила подстраховаться – и еще и бандитов на «БМВ» прислала.

– Насчет бандитов – не исключено, – согласился Синичкин. – Но письмо?! Ты хотя бы раз в глаза видела человека после пяти ходок?! Это особый мозг, особый склад. По три ошибки в слове. Про фотошоп вообще молчу. У нашей героини, кстати, образование – восемь классов, насколько я помню.

– Все равно нужно показать ее фото Вике, – упрямо повторила я.

Но Синичкин решительно помотал головой:

– Ни в коем случае.

А потом добавил задумчиво:

– Шерлок Холмс на полицию в лице инспектора Лестрейда всегда работал бесплатно. Давай и мы поможем нашим доблестным органам.

Допил вино и тоном истинного начальника приказал:

– Приглашай завтра к десяти Викину маму.

Я смутилась:

– Извини. Не смогу.

Паша вкрадчиво проговорил:

– Ты потрясающе красивая девушка и неплохой детектив.

Но едва я приосанилась, закончил:

– Но все-таки ты еще мой секретарь. Почему ты не можешь ей позвонить?

– Это из-за Вики, – вздохнула я. – Она маму побаивается. Вот мы и сказали, что я ее подруга. Еще когда Михаил пропал.

– Ох, женщины! – поморщился Синичкин. – Не можете вы работать нормально. Только с подвывертом.

– С подвыподвертом, – поправила я. – И Викина мама все равно не придет.

– Почему?

– По русской традиции, на следующее утро после похорон положено ехать на кладбище. Умершего завтраком кормить. Символически.

– Ничего, – отрубил Синичкин, – покормит обедом.

И потребовал:

– Давай телефон. Позвоню сам, так и быть.

Признаться в том, что даже имя Викиной мамы забыла, а номер ее телефона вовсе не знала, я никак не могла.

Но мозг, по счастью, работал.

– Сейчас, Пашенька, один момент.

Я вышла в предбанник. И, раз Вику шеф велел не трогать, позвонила прямиком в «Пироги и пышки» – сеть кафе, принадлежащих Викиной маме.