– Очень интересно, – вставила мисс Марпл. – Да,признаюсь, это действительно очень интересно. В конце концов, ваш приятель, тоесть начальник тюрьмы, имел большой опыт и любил справедливость. К словам такогочеловека следовало прислушаться. Поэтому вы выполнили его просьбу.

– Да, так и было. Заинтригованный, я несколько раз посещалпациента – мне было привычнее называть его так, – причем всякий разстарался найти новый подход. Я беседовал с ним, обсуждал изменения взаконодательстве, предлагал устроить ему встречу с каким-нибудь известнымадвокатом, который, возможно, найдет зацепки для пересмотра дела. Я вел себя сним то как друг, то, как враг, чтобы понаблюдать за его реакцией, и провелмножество различных психологических тестов, часто используемых в последнеевремя. Вдаваться в подробности не буду, они чисто научного характера.

– И к какому выводу вы пришли?

– Я решил, что, вероятно, мой приятель прав. Едва ли МайклРэфьел – убийца.

– А как же другие правонарушения, о которых вы упоминали?

– Это, конечно, свидетельствовало против него. И повлияло нестолько на присяжных, которые не слышали о правонарушениях вплоть до вынесенияприговора, сколько именно на судью. Да, все свидетельствовало против него, но ярешил провести собственное расследование. Одна девушка обвиняла его в попыткеизнасилования, но вовсе не в том, что он хотел задушить ее. Исходя из множествадругих схожих дел, я заподозрил, что попытки изнасилования не было. Учтите,современные девушки смотрят на интимные отношения куда проще, чем в дни нашеймолодости. И зачастую матери принуждают дочерей заявить в полицию, что ихизнасиловали. У той девушки и до Майкла было несколько парней, и онаподдерживала с ними не просто дружеские отношения. Не думаю, что выдвинутое еюобвинение имело какой-то вес в глазах судьи. Но вот убийство... Да, убийство –это уже очень серьезное дело... но я продолжал тестировать своего пациента, ирезультаты убеждали меня в том, что он не совершал этого преступления.

– И что же вы сделали?

– Я связался с мистером Рэфьелом. Сказал, что хотел бызадать ему несколько вопросов по делу, касающемуся его сына. Я встретился сним, рассказал, что думаю обо всем этом, об особом мнении начальника тюрьмы. Унас не было ни доказательств, ни оснований для апелляции, но мы оба полагали,что допущена судебная ошибка. Я считал необходимым провести дополнительноерасследование. Конечно, оно обошлось бы дорого, но, возможно, выявило бы новыефакты, и тогда мы представили бы их на рассмотрение в министерство внутреннихдел. Впрочем, я не скрывал, что все это только предположения и расследованиеможет закончиться неудачей. Поиски необходимых доказательств – удовольствиедорогое, но я понимал, что это не имеет особого значения для такого богатого человека.К тому времени я уже догадался, что мистер Рэфьел очень болен. Он и самполагал, что проживет лишь года два. Сначала врачи обещали ему лишь год, однакопотом увеличили этот срок – уж очень жизнеспособен был его организм. Я спросилмистера Рэфьела, что он чувствует к своему сыну.

– И что же он вам ответил?

– А, и вы хотите знать это! По-моему, он был предельнооткровенен со мной, хотя ответ его был...

– Довольно безжалостным?

– Да, мисс Марпл. Вы подобрали нужное слово. Да, мистерРэфьел был безжалостным человеком, но при этом справедливым и честным. Онсказал: «Я прекрасно знал о похождениях своего сына, и уже давно. Я не пыталсяизменить его, ибо считал это невозможным. Он выбрал свой путь. Майкл былизвращенным, дурным мальчиком. Он всегда приносил мне и себе одни неприятности.Мой сын бесчестен. Никто и ничто не способно направить его на путь истинный.Убежденный в этом, я, можно сказать, умыл руки, отрекся от него, но неофициально, поскольку продолжал оказывать ему материальную помощь. Оплачивалуслуги адвокатов, когда у сына возникали неприятности с законом. Я делал все,что было в моих силах. Я исполнил бы свой отцовский долг, если бы Майкл былсерьезно болен, страдал эпилепсией, поэтому помогал ему, считая своего сынанравственно ущербным. Чем теперь помочь ему?» – спросил в конце мистер Рэфьел.Я ответил, что все зависит от того, к чему он стремится. «Это вполнеочевидно, – ответил он. – Да, я болен, но при этом четко знаю, чегохочу. Мне нужно, чтобы восторжествовала справедливость и мой сын вышел изтюрьмы. Оказавшись на свободе, он сделает свой выбор. Если Майкл вернется кпрежней жизни, это его дело. Я обеспечу его всем необходимым. Он не долженстрадать в тюрьме, отрезанный от жизни, из-за судебной ошибки, впрочем вполнепонятной. Если не он, а кто-то другой убил эту девушку, пусть об этом станетизвестно, дело Майкла пересмотрят и восстановят справедливость. Однако моивозможности ограниченны. Я очень болен и проживу от силы несколько недель».

«Возможно, адвокаты... – начал было я. – Мне известнаодна контора...» Но мистер Рэфьел резко оборвал меня: «Ваши адвокаты в данномслучае бесполезны. Вы можете нанять их, но они ничего не сделают. Я долженорганизовать все за то короткое время, которым еще располагаю».

Он предложил мне огромный гонорар, попросив меня занятьсяпоисками правды и сделать все возможное, не стесняясь в средствах.

«Я уже ни на что не годен. Смерть может прийти за мной влюбой момент. Выполнить мое задание вам поможет одна особа, которую япостараюсь найти. – Он написал на листке ваше имя и фамилию. – МиссДжейн Марпл. – Потом добавил: – Я не хочу давать вам ее адрес, а предпочелбы, чтобы вы познакомились с ней в указанном мною месте». Затем он рассказалмне об этой экскурсии – чудесной, безобидной экскурсии по знаменитым замкам ипаркам – и заранее заказал мне путевку. «Мисс Джейн Марпл, – сказалон, – тоже поедет в этот тур. Там вы познакомитесь с ней, как бы случайно,во всяком случае, на взгляд стороннего наблюдателя».

Мне предстояло самому выбрать время и место для знакомства свами – когда я сочту это необходимым. Вы уже задали вопрос, имел ли я или мойприятель, начальник тюрьмы, основание подозревать, что это убийство совершенокем-то другим, а если да, то кем конкретно. Начальник тюрьмы, разумеется, неделал никаких предположений, а обсуждал дело с офицером полиции, проводившимрасследование, исключительно опытным и добросовестным детективом.

– И вы никого не подозревали? Ни одного из дружков этойдевушки? Из прежних, брошенных ею поклонников?

– Никаких сведений по этой части полиция не обнаружила. Япопросил мистера Рэфьела рассказать мне немного подробнее о вас, однако он непошел мне навстречу, а сообщил только, что вы пожилая леди, отличноразбирающаяся в людях. Потом добавил еще одно. – Профессор Уэнстед внезапноумолк.

– Что же? – спросила мисс Марпл. – Видите ли, ячрезвычайно любопытна и не смогу думать ни о чем, пока не выясню этого. Яслегка глуховата. Зрение ослабло. Не понимаю, какие преимущества нашел во мнемистер Рэфьел? Вот разве что у меня слегка глуповатый и наивный вид. В былыедни таких, как я, называли «старыми болтушками». Да я и есть старая болтушка.Это он и сказал?