— Ну что, Шерлок. Каков вердикт?

Я не знала, принято ли говорить об этом профессиональной модели, не грозясь вызвать истерику, и на мгновение замялась. Этого хватило, чтобы Николь закатила глаза и, спустив ноги, аккуратно встала с шезлонга.

— Да уж. А я всегда считала тебя наблюдательной, — заметила она с ехидцей в голосе. — Недалеко ты ушла от нашей матери. Та тоже не сразу поняла, что к чему.

По инерции я поднялась следом, не сводя изумлённого взгляда с живота сестры.

Большого беременного живота сестры.

Своего будущего ребёнка Николь не любила. Так бывает. Любой женщине уготовано стать матерью, но не каждая ею становится. И дело вовсе не в физиологии. Хотя, по большей части, в ней же: к ребёнку относятся, как к захватчику, оккупировавшему тело, как к вирусу, который привносит в жизнь множество неудобств, и роды воспринимаются как выздоровление.

Уверена, в мире немало женщин, у которых либо полностью отсутствует, либо совершенно не развит материнский инстинкт. Что далеко ходить: одна из них — моя мать. Вот только если Николь получила от неё иммунитет против материнской любви, то я — нет. К сожалению, в этом мне пришлось убедиться на собственном печальном опыте. Так что сейчас, глядя на цветущую беременную Николь, я страшно страдала.

По статистике, с моим диагнозом шанс сохранить беременность в первом триместре составляет от сорока до семидесяти процентов, во втором — девяносто-девяносто пять. К сожалению, мы с моей маленькой девочкой в них не попали. Я потеряла ребёнка на четвёртом месяце из-за врождённой аномалии — наличия внутриматочной перегородки, диагностировать которую смогли на первом же УЗИ. Врачи предупреждали о возможных осложнениях, о патологиях, с которыми будет протекать моя беременность, но я настолько сильно хотела этого ребёнка, что в плохой исход совершенно не верилось.

Послушнее меня беременной свет не видывал. Я выполняла все предписания, проходила все обследования, пила все лекарства. Только положительные эмоции, только полезные продукты, только установленный распорядок дня и свежий воздух. И никаких стрессовых ситуаций.

В колледже всё было хорошо. Всё же осознанный выбор профессии сделал своё дело, и, в отличие от большинства студентов, учиться мне нравилось. С подносом в пабе я больше не бегала, тяжести не поднимала, спать ложилась вовремя.

Последняя стрессовая ситуация для меня — это разговор с Эриком, где я сначала восторженно объявила, что он скоро станет отцом, потом узнала, что в его планы это не входит, потому что дети у него уже есть — двое, мальчик и девочка — и мой ребёнок для него станет абсолютно лишним. Как и для его жены — милой женщины по имени Синди. А ещё он, Эрик, никогда и ничего мне не обещал, я сама надумала там себе чего-то, но он понимает, что это от неопытности, и зла не держит. Так что мне лучше всё взвесить, подумать о своём будущем и принять правильное решение, тем более что срок ещё небольшой. И обязательно подать в суд на производителей противозачаточных таблеток.

Теперь я понимаю, что дело действительно в опыте. Опытная женщина сразу бы начала задаваться вопросами. Почему любовник ото всех её прячет? Почему их встречи держатся в секрете и напоминают операции спецслужб? Гостиничные номера, съёмные квартиры, еда на вынос, выходные, проведённые в одиночестве. Влюблённая же девушка боится показаться навязчивой, соглашается держать отношения в тайне из необоснованного страха разрушить тот хрупкий мир, что создал вокруг неё её возлюбленный.

— Мне никто не нужен кроме тебя, детка.

От этих слов я млела и переставала задавать вопросы, почему мы никогда не выходим вместе, и почему Эрик не знакомит меня со своими друзьями. К себе домой он меня тоже не приглашал и всякий раз по тем или иным причинам отказывался от моего приглашения. Лишь однажды я почти обманом заманила его к себе, но это был очень короткий визит перед редким походом в кино, и все пять минут, пока я переодевалась, Эрик прождал в прихожей.

Да, я была глупой, но на время беременности запретила себя за это корить.

Звонок Фло в тот день, когда Эрик ушёл из моей жизни, стал первым правильным поступком за последнее время. Фактически, я бросила подругу, полностью растворившись в лживом куске говна, который делал недовольную мину всякий раз, когда видел её имя на экране моего телефона. К чести Фло, она ни разу не выказала недовольство, когда я переносила или отменяла наши встречи, не перезванивала или вовсе не брала трубку. Нам было по восемнадцать, но в этой ситуации Флоренс оказалась старше меня и мудрее, самоустранившись, как только я попыталась наладить личную жизнь. Правда, даже она не рассчитывала, что с первой же попытки я отхвачу такой вот анти-приз.

Весь вечер я прорыдала на руках Фло. Остаток ночи мы составляли план дальнейших действий, а утром вместе поехали к Сеймуру.

Представляю, какое впечатление мы произвели на деда. Опухшие, бледные, с красными воспалёнными глазами в обрамлении тёмных кругов.

Он как-то быстрой всё понял и задал всего один вопрос:

— Ну, и кто из вас?

После того разговора в учительской Сеймур стал относиться к Фло как к ещё одной внучке и всячески её привечал. Вероятно, понимал, что подобное родственное участие для живущей в роскоши брошенной девочки куда важнее той самой роскоши. Иногда я даже его ревновала, но быстро отходила, понимая, насколько мне повезло жить с человеком, который никогда не пытался мной управлять. Хотя, может, и стоило.

— Я, — юлить и выкручиваться было не в моём стиле ни в пять, ни в восемнадцать.

— Что намерена делать?

— Рожать.

— Парню сказала?

— Да.

— А он?

— Трусливо слился, — вступила Флоренс. О том, что Эрик женат, мы благоразумно решили умолчать.

— Ты здесь в качестве адвоката, что ли?

— Ага. Вдруг вы Эмму из дома выгоните.

— Это с чего такие выводы?

Фло с победным видом повернулась ко мне:

— Я же говорила, что дед у тебя мировой.

— Да я как-то и не сомневалась.

— И всё же притащила подружку, — буркнул Сеймур.

Вот и всё недовольство.

С другой стороны, а чего я ожидала? Скандала и ссор? Это с такой-то женой, дочерью и старшей внучкой?

Когда Флоренс ушла, мы с Сеймуром, почти так же, как накануне с Фло, занялись планированием. Дед настаивал на том, чтобы учёбу я не бросала, и пообещал помочь с оплатой второго курса. Рожать мне предстояло в сентябре, пропущу неделю почти в самом начале учебного года — это не страшно. Другое дело, надо решать что-то с сиделкой для малыша, и тут очень пригодились связи Сеймура, как владельца знакового заведения в районе. Его завсегдатаями были мужья настоящих и бывших учительниц, медсестёр, социальных работников. Кого-нибудь точно найдём. Можно даже особо не спрашивать, достаточно повесить яркую листовку на доску объявлений и в витрину. В моей комнате решено было сделать ремонт, освободить пространство для кроватки и пеленального столика. Но всё это после. После. После того, как я почти полдня проплакала в объятиях деда.