Даген сразу понял, что эта женщина и есть тот самый Великий Демон, которого он искал.

— Не нужно так лежать. Подойди.

Она улыбалась, когда говорила, но Даген чувствовал себя странно не в своей тарелке. Стоять лицом к лицу средь бела дня с врагом, с которым он сталкивался только ночью, показалось ему забавным.

Эта женщина была врагом. Его миссия заключалась в том, чтобы победить ее. Но после того, как он увидел, что находится внутри этого здания, ему стало все равно. Скорее всего, она собиралась рассказать ему о том, что находится внутри. Это было больше, чем он мог ожидать. И хотя ему было неприятно делать то, что она приказала, он признал, что не может говорить с ней, лежа на земле.

Щелкнув языком, он встал и сел рядом с ней.

— Это ребенок.

— Что именно?

— Тебе ведь интересно, что там внутри? Я говорю, что это ребенок.

Что они собирались делать, заперев ребенка в этом храме?

— Нет, это неверно. Мы не запирали его там.

Либо его мысли отразились на лице, либо она каким-то образом прочитала его мысли. В любом случае, она ответила на его невысказанный вопрос.

— Я уверена, что именно это ты и хотел спросить. Я скажу тебе, так что, пожалуйста, будь доволен этим и иди домой.

Похоже, она намеревалась превратить это в лекцию. Это вполне устраивало Дагена. Он даже не был уверен, о чем ему следует спросить.

— Во-первых, хотя это всего лишь ребенок, жители этой деревни называют его лорд Окакуши, Забирающий Души.

— Значит, это был похищенный ребенок? — Истории об исчезновении маленьких детей обычно связывали со сверхъестественными событиями.

— Нет, ребенок — это тот, кто заставляет других исчезать. И это довольно странная сила, которая также делает это. Насколько мы можем судить, это способность заставлять исчезать все и вся.

Под "заставлять вещи исчезать" она, должно быть, имела в виду, что он их убивает, но "все и вся" казалось ужасно широкой областью для такой способности.

— Я не знаю его истинной формы, — продолжала она, — но он живет около ста лет, прежде чем умереть и вернуться в новой форме. Когда предыдущее воплощение умирает, создается новое. Вот чем является этот ребенок.

— И почему вы заинтересовались им?

— Потому что если оставить его одного, то пострадают не только люди или сверхъестественное — погибнет весь мир. Мы защищаем все это, понимаешь? И ты хотел спросить, почему мы перестали бороться, верно? Вот причина. Мы хотим мир, где мы можем свободно ходить и жить. Нет смысла добиваться этого, если мир при этом погибнет.

Если то, что она говорила, было правдой, то имело смысл изменить их приоритеты. Если мир, которым они хотели править, все равно будет уничтожен, то не было смысла побеждать человечество.

— Ты можешь подумать, что мы должны просто убить такое надоедливое существо, но оно мстит всем, кто пытается это сделать. Никто не может его победить.

Дагену было трудно в это поверить. Он не мог представить себе, что известные ему чудовища окажутся беспомощными против одного ребенка.

— А младенцы не очень-то много думают, верно? — продолжала она. — Поэтому мы не можем знать, когда и где он собирается использовать свою силу. Всегда есть вероятность, что он может уничтожить мир просто потому, что голоден.

Младенцы были существами, которые не могли делать ничего, кроме как плакать о том, чего они хотят и что им не нравится. Если форма жизни в таком ограниченном психическом состоянии обладает силой, способной повлиять на весь мир, последствия были ужасающими.

— Вот почему мы рискуем жизнью, чтобы позаботиться об этом. Я знаю, что сказала, что это непобедимый монстр, но он уязвим в момент своего рождения. Поэтому с самого рождения мы держим его в состоянии сна.

— Сон, в котором у него есть все, чего он только может пожелать? — спросил Даген.

— Очень близко. Но это привело бы к тому, что он вырос бы избалованным. То, что мы делаем, это прячем его в мире снов. Если по счастливой случайности он обратит свои силы против этого мира, он даже не узнает о существовании нашего. Каким бы могущественным он ни был, он никак не сможет убить то, чего никогда не видел и о чем не знает.

Даген подумал, что это довольно окольный путь разрешения ситуации. Если они смогли сделать так много, то уж точно смогут удержать его в ловушке сна навсегда.

— Но знаешь, когда он подрастет, нам действительно понадобится этот ребенок, чтобы сохранить мир. Так что мы не можем позволить ему навсегда застрять в своей собственной голове.

— "Сохранить мир" — это не то, что я ожидал услышать от таких, как ты, — ответил он.

— О, наши маленькие стычки в прошлом были не более чем ссорой братьев и сестер друг с другом. За пределами нашего мира есть гораздо более страшные вещи. — Женщина встала, сигнализируя об окончании разговора. — Итак, пока ребенок не станет достаточно взрослым, чтобы самостоятельно принимать более взвешенные решения, мы позаботимся о нем. Я не думаю, что теперь вы будете, но, пожалуйста, постарайтесь не наделать глупостей.

Даже если она лгала, концентрация зла внутри святилища была тем, чему Даген не мог противостоять, несмотря ни на что. Женщина направилась внутрь, обернувшись в последнюю секунду, словно что-то вспомнив.

— О, кстати, возможно, мы встречаемся в последний раз, так что если ты хочешь признаться мне в любви, это твой последний шанс.

— Нет, спасибо! — сердито ответил Даген.

— Как я и думала. Ну, моя работа здесь, вероятно, продлится еще лет десять, так что если ты еще жив, давай сыграем тогда.

С этими словами она направилась обратно в дом. Прошло некоторое время, прежде чем Даген снова смог двигаться.

* * *

— Ты проклятый лис! Почему ты здесь?! — крикнул Даген.

Они находились в конференц-зале, созданном правительством Целевой группы по ликвидации последствий стихийных бедствий ограниченной территории. Даген был приглашен неофициально, как величайший в Японии практик мистических искусств, хотя почти все, что касалось этой встречи, было неофициальным. Правительство не признавало существование деревни, которая вообще не была обозначена ни на одной карте, равно как и существование трансцендентного существа, которое появилось оттуда и даже сейчас убивало людей, бродя по округе.

— Я знаю этого ребенка лучше, чем кто-либо другой, поэтому меня попросили прийти в качестве советника. — Женщина в кимоно сидела на стуле и что-то писала на ноутбуке, установленном перед ней. Она выглядела совершенно не изменившейся с тех пор, как Даген видел ее десять