Василиса разглядывала этого человека и, чем дольше глядела, тем отчетливей понимала, что перед ней опасный преступник. Вся внешность Хруща говорила об этом. Широкие плечи поражали мощью. Длинные руки, короткие ноги. Лицо Хруща и без того не было симметричным, так еще его уродовал шрам, проходящий через щеку и задевающий глаз, который от этого смотрел куда-то в сторону. Но злобный блеск, сверкавший в здоровом глазу, окончательно убеждал в том, что человек это опасный и лучше понапрасну его не злить.

Но как Хрущ оказался тут? В лесу?

Все правильно, Хрущу же после его художеств в Карповке удалось скрыться от Шурыгина. Двоих его сообщников полиция задержала, а вот третий – Хрущ – удрал. Выходит, преступник вернулся в родные места и хорошо подготовился к приезду Василисы. И тут же у Василисы в голове возник вопрос. А откуда Хрущ знал, что она вообще приедет в Коми? Откуда знал, что они с Игнатом Федоровичем поедут в Малочаевку?

Засада на лесной дороге была подготовлена Хрущем и его новыми сообщниками, Василиса была в этом совершенно уверена. Они перегородили дорогу спиленной березой, и Василиса с Игнатом Федоровичем попали в засаду. Но откуда преступники знали, когда и где нужно устраивать засаду? За ними следили? Похоже, так. Следили и выследили.

И новая, полная отчаяния мысль появилась в голове у Василисы. Ах, почему она не настояла, чтобы с ними вместе в Малочаевку отправился и следователь Калязин – приятель Шурыгина? Ну и что с того, что ему нездоровилось. Он бы сумел помешать похищению Василисы! И сейчас ей не было бы так мучительно страшно. Василиса не сводила перепуганного взгляда с Хруща и вся дрожала мелкой дрожью.

О том, что насчет пленницы планы у Хруща самые злодейские, говорило пугающее спокойствие, с которым он держался. Он вошел в дом, уселся напротив Василисы и молча на нее уставился. Под его взглядом Василиса совсем заледенела.

Честное слово, лучше бы ругался! Лучше бы проклинал Василису, ее бабушку и кого угодно еще.

– Серый, – внезапно крикнул Хрущ кому-то во дворе. – Тащи сюда инструмент.

Василиса заерзала на кровати. Что за инструмент? Зачем?

Она со страхом взглянула на появившегося в дверях Серого. Вид его не предвещал ничего хорошего. Серый был молодой еще паренек, тощий и отчаянно прыщавый. Он здорово трусил и, чтобы скрыть это, тоже гадко ухмылялся, беря пример с Хруща, которому стремился подражать во всем. Даже сутулился точно так же. И ноги волочил похожим образом.

– Принес?

– Принес.

Хрущ принял у своего помощника сумку, в которой громыхнуло что-то металлическое. Затем из нее показались молоток, гвозди, зубило, шило и клещи.

Разложив их перед собой на столе, Хрущ спросил у Василисы:

– Ну что, готова? Начнем?

– К че… чему я готова? И ч-что начнем?

От охватившего ее противного липкого страха зубы Василисы выделывали чечетку. Она никак не могла их усмирить, при попытке открыть рот зубы начинали стучать друг о друга.

Хрущ, казалось, наслаждался ее страхом. Он обвел глазами разложенные перед собой инструменты, потом взял в руки клещи и скомандовал своему помощнику:

– Держи ее.

– Рот бы надо заклеить. А то орать станет.

– Верно. Хотя на помощь к ней никто тут и не прибежит, но слушать ее вопли все равно противно.

– Иные так вопят, что оглохнуть можно, – подхалимски поддержал Серый.

– Тащи скотч. Разговорился тут.

Василиса заторопилась.

– Погодите, скажите сначала, что вам от меня нужно? Может, мы и так договоримся? Без клещей?

– Ишь ты, не понимает, чего нам от нее нужно, – вроде бы удивился Хрущ. – Ну, с непонятливыми у нас разговор короткий. – И он выразительно щелкнул клещами. – Раз! И нет ноготка! А за ним и пальчик. А потом глазик. Хочешь одноглазой походить, красотка? А без руки?

Серый, который присутствовал при этом разговоре, плотоядно ухмыльнулся.

– А можно я ее сначала того… Оприходую? Девка-то, кажись, ничего! Справная! А то после того, как ты с ней поколдуешь, тискать ее уже не то будет.

– Эх, молодо-зелено, все бы вам любовь крутить, – вздохнул Хрущ. – Ну, да солнце еще не село, и ночь впереди долгая. Пользуйся, пока я добрый.

Серый взвыл от радости, а Василиса от ужаса. Только не это! Прыщавый вызывал у нее настоящее отвращение. Она не перенесет, если он примется лапать ее своими противными потными руками. Стоило Серому дотронуться до нее, как она закричала.

– Заткни ей рот, – тут же отреагировал Хрущ. – Сам можешь тешиться, а нам с мужиками пожрать спокойно дай.

Остальные, не обращая на них внимания, уже и впрямь собрались за столом, на котором стояли какие-то банки, коробки и бутылка водки.

Серый был согласен на все. Он проворно заклеил Василисе рот скотчем, который заранее припас. Теперь Василиса могла лишь бессвязно мычать.

– За дом ее оттащи, – посоветовал Хрущ.

Серому было все равно, где развлекаться, лишь бы поскорей. Он бы с радостью накинулся на Василису прямо тут, но приказ старшего, которого он уважал и боялся, заставил его оттащить свою жертву за дом. По дороге он, не стесняясь, тискал Василисину грудь и даже хрюкал от удовольствия.

– Хороша, – облизываясь, шептал он. – Хороша…

Василиса извивалась и брыкалась, но что толку, если руки и ноги у нее были связаны, а рот заклеен. Она лишь получила от Серого пару оплеух в ответ на то, что случайно сумела задеть его своими кулачками.

Наконец Серый затащил Василису за дом, где и бросил прямо на землю. Парень был хиловат, тащить эту ношу ему было трудновато, дышал он тяжело и прерывисто.

– Слышь, ты, шалава, – произнес он, наконец отдышавшись. – Будь со мной поласковей! Тебе самой от этого приятней будет. Слышишь меня?

Василиса в ответ взбрыкнула ногами, чтобы у Серого не оставалось иллюзий на ее счет. Добром она ему не дастся. Ни за что! Никогда!

– Ну, не хочешь, как хочешь. А могла бы перед смертью хоть какое-то удовольствие получить.

Перед смертью? Значит, уже все решено?

Василиса замычала, изо всех сил вращая глазами.

– Сказать чего-то хочешь? – догадался прыщавый. – Говори.

Он сорвал с нее скотч. Василисе показалось, что вместе с липкой лентой с лица сошла и кожа. Но она сдержалась и не закричала. А вместо этого спросила:

– Почему вы хотите меня убить?

– Это Хруща спрашивать надо. Он знает.

– Неужели ты не знаешь? Ты же его первый помощник! – Василиса нарочно льстила прыщавому, зная, как лесть действует на мужчин. – Хрущ на тебя полагается, как на самого себя. Я же вижу. Неужели он не сказал тебе, зачем я ему понадобилась?

Серый хмыкнул, явно довольный поворотом, который приняла их с Василисой беседа. А потом спросил: