нельзя, лучше понемногу, но чаще! Сразу много — животами будут маяться свинки. Завтра отруби привезут, также запаривайте с травой, полезно. Сегодня сейчас распоряжусь, муки выдадут мешок. До завтра хватит.

Митяй опять принялся ломать шапку и кланяться чуть не до земли, несвязно благодаря. Видно, что человек переживал за животных, но ничего сделать не мог. А тут его выслушали, поняли и помогли.

Я повернулась к Вере — Верунь, беги на людскую кухню, скажи Секлете, чтобы вместе с тобой пошла в амбар с мукой и выдала Кистяю мешок ржаной муки. Вот ключ от амбара, держи. Хаську возьми, пусть пробежится с тобой.

Впечатленная увиденным Верка рванула с места очень шустро. За ней скачками несся Хася, перед этим послав мне нечитаемый взгляд.

Глава 15

Ну, и ещё один объект животноводства в поместье на сегодня. Пока мы шли, Яков Семёнович задумчиво поинтересовался:

— Как я понимаю, Игнатьевна — это та пожилая женщина, что так мм… осторожно восприняла мое назначение? Я полагал, что она только ко мне так негативно отнеслась. Но почему так странно к животным отнеслась? Они в чем виноваты? Неужели так плохи дела в поместье?

Я и сама не знала ответа на эти вопросы, но всё-таки попробовала ответить так, как я понимала.

— Нет, Яков Семёнович, дела не столь плохи, и голод проживающим здесь не грозит. Но управление имуществом, людьми, финансами — из рук вон плохое. Да вы и сами видите. Разве трудно было купить на мельнице отруби? Они же стоят копейки! А животные их хорошо едят. Или правильно подобрать работников для ухода за животными и птицей? Вот смотрите, свинари ведь как переживают за своих подопечных! А какие птичницы! Лентяйки! Почему такое отношение именно к свиньям? Видите ли, Яков Семёнович, свиноводство у нас в империи, собственно, не слишком развито, только начинается по-настоящему. Мы ведь не в Британии живём, где любой лорд не мыслит себе завтрака без зажаренного бекона. В России всегда употребляли говядину да дикое мясо из леса. Вокруг столичных городов, Петербурга, Москвы, крупные хозяйства вовсю занимаются выращиванием свиней на мясо, на племя. Имеют большой доход с того. В городах есть спрос на свинину. А в провинции… все ещё живут допетровскими обычаями.

Я махнула рукой. Собственно, я пересказывала управляющему лекции по истории животноводства в России, что нам читали на первом курсе. Но теперь своими глазами увидела, как оно было на самом деле. И, боюсь, мне ещё предстоит выдержать и "свиные" и "картофельные" войны. Меж тем мы подошли к коровнику. Из открытых настежь дверей слышалось жалобное, страдальческое мычание коровы, возбужденные крики людей. Я стремительно рванула внутрь. Сама не знаю, что меня так тащило к страдающему животному. Неужто и впрямь, бабкин дар?

Возле дальнего стойла возбуждённо перетаптывались и переговаривались несколько мужиков, и мычала корова. Я подбежала, локтями распихивая досужих зрителей. Животное замычала особо жалостливо, мужик, стоявший рядом, перекрестился, пробормотав:

— Кончается, сердечная!

Я рванулась к животине. И из лекций по сельхозветеринарии и каким-то шестым или седьмым чувством я понимала — корова не может отелиться, теленок развернулся в утробе матери поперек. Надо помогать. Я повернулась к зрителям и рявкнула:

— Чего вылупились? Несите воду горячую с кухни и старые тряпки! Будем теленка поворачивать правильно!

Сбросив салоп и закатав рукава платья, приступила к работе. Это только в книгах и фильмах все быстро получается, а в реальности оказалось долго и трудно. Устали мы обе — и я, и животное. И, если бы не странный бабкин дар, теперь я в этом убеждена, мне бы нипочём не справится. На практике меня никто к подобному бы и не подпустил, а по специализации я — городской ветеринар. Кошечки, собачки, хомячки… А тут я так уверенно действовала. Точно, бабка подсуропила! Как оправдываться буду?

А, ладно, главное, ввязаться в драку, потом выясним, за что и с кем. Я сидела на тюке соломы и оглядывалась. В самом помещении было довольно чисто, сухо и пусто. Вяло поинтересовалась у скотника, возившегося с теленком.

— А где все животные?

Выяснилось, что стадо на пастбище, скоро пригонят назад. Ещё осталось немного запаса сена и соломы с прошлого года, мешанкой подкармливают коров только отелившихся или в глубокой стельности. Заодно посмотрела и на корову. Хорошая порода, голштинка. Симменталок ещё не вывели, но и голштинки намного удобнее, чем мелкие местные породы. Перехватив мой взгляд, скотник сказал:

— Годов пять назад барыня выписала несколько коровок и пару бычков. Вот постепенно и вывели местную породу. Теперь тока немки вот в стаде. Но барыня никому телят не продавала, говорила, что рано ишшо. Наши бабы тайком водили своих коровенок на пастбище к иноземному быку. Да только греха больше получилось — никак не могли потом коровенки настроиться, телки-то сильно крупные для них. А которые и растелились — все одно не такие телята были.

Вот так, на ровном месте, столько информации сразу. Ладно, отдохнула и вперёд. Тяжело поднялась с тюка и тихонько побрела в сторону дома. Сил осматривать ещё и амбары у меня не было. Странные способности все забрали. Мне бы сейчас лечь и полежать… и чаю попить. С медом.

Видя мое состояние, Яков Семёнович предложил:

— Катерина Сергеевна, давайте, вы отдохнете, а я возьму с собой Трофима, он, похоже, грамотный, и мы проверим все уличные амбары.

Против я не была, только бы добраться до дома. По дороге поинтересовалась, где бы хотел устроить себе небольшой рабочий кабинет управляющий. После небольшого раздумья он ответил:

— Если можно, то я хотел бы поближе к черному входу. У меня чаще всего посетители из крестьян, нечего им в парадные двери лаптями следить.

Я тихонько хмыкнула — вот оно, классовое неравенство! Хотя для этой эпохи это как раз норма. Трофим был, как обычно, на боевом посту. Новое назначение на должность писарчука при ревизии принял, не моргнув глазом. Я поинтересовалась состоянием Игнатьевны, дворецкий ответствовал, что Игнатьевна лежит в своей комнате, шепчет молитвы, переживает. Ну, молитва для души тоже полезна, так что до завтра, я думаю, старая выживет.

Проспала я почти до самого ужина.