какао. Пьют ли здесь этот горьковатый напиток?

И если бы не утреннее событие, я бы зашла сейчас к Калише, спросила.

Но ведь там сейчас с ней разговаривает грозный и смурной генерал Лайат.

Придется потерпеть. А вот я слышала, что в некоторых замках бывают такие “открытые” кухни.

Куда можно в любой момент зайти, перекусить что-нибудь легкое и налить чашечку…ну, хоть не какао, а обычного взвара.

Я вошла в замок, посмотрела в сторону кухни и даже сделала пару шагов в ее направлении, но, вздохнув, повернула на лестницу.

Пожалуй, с моей стороны будет куда лучше, если я зайду к себе.

Все-таки нужно переодеться. Я оглядела строгое платье с белым жабо и поморщилась. На жабо отчетливо выделялись темные пятнышки.

Боги…

Я почувствовала, что краснею. И в таком вот виде я сидела с Огненосцем на скамейке?!

И неважно, что вид мой объяснялся серьезными причинами.

Надо было не сидеть там и не любоваться своим медальоном, а сразу идти и переодеться.

Да, все-таки стресс плохо влияет на мои умственные способности.

Я подошла к гардеробной, дернула за шнурок и задумчиво уставилась на обилие одежды. Все-таки хорошо принимает меня генерал. Все согласно договора. А по виду, так и больше.

Никогда у меня не было столько одежды, Поэтому глаза опять разбежались. Вот то платье надеть, светло-лиловое, строгое и совсем в пол?

Приложила его к себе и скривилась. Цвет явно не мой. Я темноволосая, но очень светлокожая. А в нем выгляжу как восставший мертвец, честное слово.

Нет, оно меня слишком уж бледнит.

Или вот то, синее-синее, которое мне сразу очень понравилось.

Цвет яркий, насыщенный. И покрой тоже ведь строгий, совсем не легкомысленный. Впрочем, других тут и не найдется, как я думаю. Все-таки это одежда для няни генеральских детей.

Кстати, о детях.

Я прищурилась. Что-то подозрительно тихо за стеной.

Неужели девочка все еще спит? А Колин? Впрочем, он мальчик далеко не такой подвижный, как сестрица. Может быть, играет или книжку какую читает?

Я хмыкнула. Вытащила все-таки то, синее-синее, и скорее его надела.

Наскоро расчесала волосы, опять скрутила их, тяжелые и непослушные, в тугой пучок и вытащила из саквояжа завернутый в плотную ночнушку стаканчик.

Ну-ка, ну-ка. Послушаем, что там у них твориться.

Я привычным движением приложила стаканчик к стене и прижала к уху. За стеной было тихо, и как я не прислушивалась, ничего не услышала.

Ну, ладно.

Когда в детской тихо, это ведь хорошо. Я опять достала саквояж, уложила стаканчик назад и достала коробочку.

Так, а где же договор?

Пришлось вытащить саквояж и потрясти его над постелью.

Уфф…

Нашелся на самом дне, скрученный в трубочку и завернутый в чулочек.

Аккуратно его достала, вытащила из чулочка и сунула в карман. Синее платье оказалось с глубоким прорезным карманом, что меня очень порадовало.

Подумала, и коробочку туда отправила. Не люблю, когда руки заняты. Платье ведь длинное, придерживать надо.

Полчаса прошло? Прошло. Пора в кабинет к генералу. Очень надеюсь, что он поможет разобраться с наследством неведомых родителей.

Я вышла из комнаты и только тут поняла, что не знаю, где кабинет генерала.

Идиотское положение.

Покосилась на дверь детской. Уж кто-кто, а близнецы точно знают, где папин кабинет. Ну, и Калиша тоже. Но спускаться к даме, которая явно получила хороший нагоняй от хозяина, совсем не хотелось.

За спиной заскрипели ступеньки. Я оглянулась и прикусила губу.

Вот не зря я вспомнила домоправительницу! Показалась сначала кружевная наколка, а потом и сама Калиша.

Она была бледна, а нос, наоборот, покраснел и распух.

В руках женщина держала небольшой поднос. Увидев меня, Калиша вздохнула и сказала:

— Катичке молочко несу. Леди Сандра… Генерал сказал, что вы ей сильно помогли-то.

— А я вот… — и на глазах ее показались слезы.

Я пожала плечами. Надеюсь, Огненосец мне все расскажет.

— Калиша, генерал Лайат меня сейчас ждет. Где его кабинет?

— Так последняя дверь по коридору, леди, — тихо ответила домоправительница и опять вздохнула.

Глава 32

Калиша на минутку задержалась перед дверью в детскую. За дверью было тихо.

“Катичка спит все еще. А Колин, верно, забрался на подоконник и уткнулся в отцову книгу”, — облегченно подумала домоправительница и вздохнула.

Что и говорить, не по душе ей были перемены в доме.

Сильно не по душе. Домоправительница же видела, какие взгляды кидал на новую няньку Лайат. Уж в мужских взглядах Калиша многое понимала. Совсем не такие это были взгляды, как на прошлых.

Да прошлых-то нянь он и не видел толком. Маг снимки ему, конечно, лорд Эванс посылал.

А тут вот… И зачем ее только потянуло посплетничать с Кеной-то. Не хотела ведь. Понимала Калиша, что нечего ей, почти члену семьи, выносить сор из избы.

Не удержалась…

Да и как удержаться, когда новая нянька стала платье перед генералом расстегивать?

Это ж ни в какие ворота!

Калиша даже окошко приоткрыла, глазам-то своим не поверила.

И все как на духу выпалила Кене. Сестрица заахала, заохала, да и сказала, что, мол, удивляться тут не приходится.

Генерал Лайат жених завидный. Любая рада будет если уж не окольцевать его, то всяко привязать к себе по женски-то.

Калиша прикусила губу. Кто ж знал, что Катичка в этот момент мимо пробежит?

А дверь-то у нее была приоткрыта. Как раз собиралась на кухню, чтоб за шарлоткой приглядеть.

“Горе-то какое приключилось потом”, — Калиша тяжело вздохнула. Легонько постучалась в дверь детской и вошла.

В комнате были занавешены шторы. Катика и правда спала, свернувшись клубочком.

Из-за шторы выглянул Колин и прошептал:

— Спит она. А это что, молоко? — и скорее сполз в подоконника.

— С печеньками, — тихо сказала Калиша и вытерла слезу,

— И тебе принесла, заодно-то.

Она вздохнула и на цыпочках ушла.

Тяжело ступая, спустилась по лестнице и ушла к себе. Вот ведь как оно все получилось. А Калиша всегда желала деткам только добра. Ведь своих-то у домоправительницы не было. А вот жених у нее был. Давно, еще в юности.

Души она в нем не чаяла. И не сказать, чтобы красавец был писаный, но вот сердцу-то не прикажешь. Полюбила его. Да так полюбила, что не сберегла себя до свадьбы.

И хоть это было давненько, но боль, оказывается, еще не прошла.

На глазах женщины выступили слезы. А он взял да и бросил ее. Бросил ради дочери местного булочника. Целых пять лавок тот держал. И зятю сразу отписал три из них.

А Калиша… Когда