– Завтра после девяти утра зайдите ко мне, я дам вам новые адреса. И очень вас прошу, не выбирайте рестораны наобум, без цели и плана. И вообще, я был бы очень вам обязан, если бы каждое свое действие вы согласовывали со мной. И сообщать о результатах ваших поисков не забывали!

– Тогда, пожалуйста, дайте ваш номер телефона, – попросила я. – Иначе как же мне вас найти?

– Ах да, конечно, вы правы. Вот, возьмите! – Маслин вытащил из внутреннего кармана и протянул нам небольшую визитную карточку со своим номером телефона. – Непременно звоните и обо всем мне рассказывайте! Так меньше шишек себе набьете. Дело это, как вы сами понимаете, деликатное, нужно постараться солидных и важных людей в городе никак не затронуть. Иначе, поверьте, никакая известность телевизионной ведущей вас не спасет от очень серьезных неприятностей.

Некоторое время мы оба смотрели вслед отъезжающему синему «Рено», потом мой Володька поднял голову к небу, где гонимые жарким и сухим ветром облака начали рассеиваться, и уже выглянуло солнце, отчего жара и духота становились еще невыносимей. Взяв супруга под руку, я без особого энтузиазма направилась к собственному дому, зная, что и там нас не ждет ничего, кроме жары и духоты.

– Однако ты не рассказывала мне ничего об этом деле, – заметил шествовавший рядом со мной муж. – Тот человек, которого мы хоронили сегодня, кто он вообще такой?

– Он санитарный врач городской санэпидстанции, – пояснила я терпеливо.

– А с какой стати ты во все это лезешь? – продолжил допрос мой многоумный супруг. – Этот толстый тип, что опекал нас на кладбище и на поминках, между прочим, прав. Тебе что, заняться больше нечем, или своих проблем не хватает?

– Это убийство очень серьезно скомпрометировало меня, потому что основную подозреваемую я показала в своей программе как раз в тот самый день, когда все это случилось.

– Ах да, хозяйку ресторана, к которой ты собиралась позавчера.

Выпитая водка всегда действовала на Володьку таким образом, что ему непременно хотелось казаться очень умным и всезнающим.

– Кстати, а это точно установлено, что его убили? – продолжал он свои вопросы.

– Абсолютно точно. Его отравили в том самом заведении, хозяйка которого и была героиней моей программы.

– Отравили? – переспросил, ухмыляясь, Володька. – Это чем же, вчерашними котлетами, что ли?

– Да нет, не котлетами, – я понимала, что к иронии своего супруга надо относиться терпеливо. – Отравили его каким-то мудреным веществом, ни один нормальный человек его название без тренировки не выговорит. Ах, черт! – вдруг воскликнула я, с досадой хлопнув себя по лбу. – Я же хотела спросить про этот яд Константина Георгиевича и заболталась, забыла! И про пробы тоже хотела узнать. Ну надо же, все вылетело из головы!

Володька сочувственно посмотрел на меня, робко предложил:

– Слушай, а может, я гляну на это вещество, а? Я ведь все-таки химик. У тебя его пространственная формула есть? Или хотя бы полное химическое название.

– Вот все, что у меня есть, – сказала я, отыскивая листок с названием в своей записной книжке и протянула ее ему. – Трихлорметилпрапеллиновая кислота. Это тебе о чем-нибудь говорит?

Володька заинтересовался, сосредоточенно уставился на листок, стал задумчиво бормотать:

– Трихлорметил… И прапеллиновая… Ну, метил-радикал, это просто, чтобы хлор к прапеллину присобачить. А это… Какая-нибудь нециклическая жирная кислота между сороковым и пятидесятым углеродом. В университете я их, блин, учил все наизусть, эти жирные кислоты, теперь все на хрен позабывал.

Я терпеливо ждала, когда муж кончит бормотать и перейдет к конкретным объяснениям на понятном простому смертному языке. Происходящему я не удивлялась, потому что наблюдала такое эксцентричное поведение моего супруга достаточно часто. Время от времени у нас дома или у кого-нибудь из друзей мы собирались компанией, и если концентрация химиков превышала три человека на один квадратный метр жилой площади, то непременно случалось вот это самое.

До поры до времени шел нормальный, понятный любому простому смертному разговор, но в определенный момент, после принятия внутрь некоторого конкретного количества низкоконцентрированного раствора – ведь мы же не алкоголики! – этилового спирта, ученых-химиков заносило, и они начинали нести белиберду наподобие той, которую нес сейчас мой муж. При этом физиономии у них становились крайне заинтересованными, мужчины горячились, дело доходило до споров, иногда очень ожесточенных, и тогда нам, женам, ничего не оставалось, как пропорционально увеличивать градусность поглощаемых мужчинами спиртных напитков, надеясь, что на смену горячительному их действию придет опьяняющее, оглупляющее, оглушающее и усыпляющее.

– Ну, что скажешь? – я все-таки потеряла терпение. – Что это за штука? Очень редкий яд?

– Знаешь, – отозвался наконец Володька, – это какое-то редкое органическое соединение сложной структуры. Большего я и сам не могу сказать, такие вещества – не моя специальность. Я-то ведь специализировался по углеводородам, нефти и нефтепродуктам.

– А кто может? – не унималась я. – Может быть, кто-нибудь из фармацевтов?

– Наверное, – согласился Володька, задумчиво почесывая у себя за ухом. – Знаешь, у кого можно спросить? У Витальки Белоусова. По какой-то такой фигне он, помнится, «диссер» писал.

Я понимающе кивнула. Виталька Белоусов был нашим давним хорошим знакомым, помогавшим нам очень много по мелочам, в том числе и денег немного подзаработать моему супругу. Без него материальное благосостояние семьи было бы намного ниже нынешнего уровня.

– А ты знаешь, где его можно сейчас отыскать?

– На пляже, наверное, – Володька неопределенно хмыкнул.

– На пляже? – переспросила я недоумевающе. – После такого дождя?

– Да какого там дождя! – воскликнул презрительно мой супруг. – Вон, посмотри! – и он кивнул на тротуар под нашими ногами.

Володька оказался прав. Хотя дождь прошел лишь пару часов назад и производил впечатление достаточно интенсивного, асфальтовая дорожка, по которой мы шли, была уже практически сухая, только в некоторых выбоинах, где поначалу стояли лужи, теперь оставались лишь мокрые, грязные пятна, уменьшавшиеся буквально на глазах. Страшная сушь стоит в наших краях летом, дождь должен идти непрерывно не меньше суток, чтобы всерьез что-нибудь намочить.

– Так что пойдем-ка скорее домой, – продолжал Володька, – позвоним ему на мобильник, и он нам скажет, где Виталий сейчас. Договоримся о встрече. Но я уверен, что он сейчас на пляже, дождь ему не страшен, тем более такой, а пойти туда он еще вчера нас с тобой приглашал.

Белоусов и впрямь оказался на пляже. Он очень обрадовался, узнав, что мы собираемся составить ему компанию, и подробно описал, где его на пляже найти, что оказалось далеко не лишним. Наш городской пляж огромен, и затеряться на нем ничего не стоит. И хотя в животе у нас бродил сытный поминальный обед, а у Володьки в придачу к нему еще и пара рюмок водки, мы все-таки решились отправиться на пляж, договорившись, что в воду мы на этот раз не полезем, только полежим на песке. Для разговора с Виталькой этого будет вполне достаточно.