«Он наверняка говорит о Марине», — понял Благидзе.

— Она просто моя соседка, — возразил он.

— Я знаю, — спокойно кивнул Суарес, поправляяочки, — ваши каюты рядом. Но я все знаю.

— Что? — машинально спросил Благидзе.

— Все. Я видел, как сегодня утром одна из наших девушекотносила письмо в каюту миссис Дитворст. Это наверняка было ваше послание.

— Кто? — закричал Благидзе. — Кто это был?

— Молодая девушка. Я не знаю, как ее зовут.

— Темнокожая. Лаура? — от волнения он потерялвсякую осторожность.

— Нет, — нахмурился Суарес, — это была другаядевушка. Такая светлая. Рыжие волосы. По-моему, она славянка.

— Спасибо, — Благидзе, оставив собеседника, сновабросился вниз, Эта девушка жила в одной каюте с Лаурой. И негодяй Консальвипросто устроил дешевый трюк. Он послал два письма. Одно с Лаурой в соседнюю отсебя каюту, чтобы обеспечить алиби подлинного жуира и волокиты. А второе —самой Чернышевой, то самое, которое было написано по-испански, чтобы его моглапрочесть ничего не подозревающая девушка. Причем, девушка наверняка плохоразбиралась во всем и не смогла понять смысла самой записки.

Дойдя до каюты Лауры, он остановился, перевел дыхание.Напротив каюты был платяной шкаф, куда обычно складывали белье. Он вздохнул,прислонился к шкафу, доставая пистолет. На этот раз не было никаких сомнений.Флосман просто не уйдет живым. Он сделал два шага по направлению к каюте. Отего нечаянного толчка дверца шкафа со скрипом раскрылась. Он обернулся и замер.Из шкафа свешивалась чья-то рука.

Он осмотрелся — коридор был пуст. Он убрал пистолет, доставносовой платок и набросив его на левую руку, осторожно потянул на себя дверцу.И чуть не застонал с досады.

Девушку явно задушили. Ту самую славянку, о которой говорилСуарес. Может быть, она была даже его соотечественницей. Благидзе этого незнал. Он стоял перед трупом, спрятанным в этот платяной шкаф и чувствовал, какв нем закипает бешенство. Большим усилием воли он сумел подавить гнев,осторожно прикрыть дверцу шкафа и снова шагнуть к каюте Лауры. На этот раз онне будет церемониться с негодяем Консальви. На его громкий стук дверь открылаЛаура. Она была уже одета.

— Где он? — зарычал Благидзе.

Девушка испуганно смотрела на него.

— Он ушел, — сказала она, — ушел сразу завами. А почему вы его ищете, сеньор Моретти?

— Ничего, — сказал он несколько невпопад, —ничего. — И закрыл за собой дверь.

— Мы его упустили, — как заведенный твердилБлагидзе, — мы его упустили.

Больше всего он упрекал самого себя. Упрекал за то, чтоповерил в женскую логику Чернышевой, за то, что так долго возился с подлецомКонсальви. Упрекал за три убийства подряд, совершенных Флосманом. И если впервом случае, когда был убит Липка, они ничего не могли сделать, топредотвратить второе и третье убийство — американца и несчастной девушки — онивполне могли. Но у Чернышевой была своя логика. Благидзе чуть не с ненавистьюсмотрел теперь на женщину, из-за которой они упустили столь опасного агента.

— Объясните, что произошло, — потребовалаЧернышева, когда Благидзе в таком нервном состоянии ворвался к ней в каюту.

— Я искал Консальви. На всякий случай проверил у вашейкаюты. И вдруг услышал чьи-то быстрые шаги. Это сеньор Суарес шел из своейкаюты. Шел за мной, чтобы проверить, кто выходил из вашей каюты. Я теперь знаюточно, что Флосман не он. Именно Суарес указал мне на то, что девушка выходилаиз вашей каюты. Он рассказал мне об этом, когда я вторично встретился с ним. Наэтот раз он шел на верхнюю палубу. И он мне сказал об убитой. Суарес видел, какона выходила из вашей каюты. Я бросился вниз и нашел убитую.

— А Кратуловича вы не видели?

— Нет.

— Но почему вы сказали, что видели Суареса во второйраз. Где вы были до этого?

— В том-то все и дело, — чуть не застоналБлагидзе, — я пошел к той самой подружке Консальви, с которой он все времябыл вместе. И она мне сказала, что выгнала Консальви. Он, видимо, хотел всеполучить бесплатно. Она рассказала, что он отправился к Лауре. Я застал еготам. А после того, как я поднялся наверх во второй раз, я узнал про несчастнуюгорничную. И спустился вниз, Но до этого я сделал глупость, сообщив Консальви,что на судне появился новый комиссар полиции. Комиссар Рибейра.

— Зачем?

— Чтобы объяснить, зачем искал этого ублюдка в первыйраз. Я сказал первое, что пришло в голову. А он явно испугался. Оченьиспугался. Через несколько минут, когда я спустился вниз, Консальви уже небыло, а убитая девушка до сих пор лежит в шкафу.

— Вы не оставили отпечатков пальцев? —встревожилась Чернышева.

— Нет, но труп все равно скоро найдут. Кто-нибудьполезет в шкаф и найдет. Это подлец Консальви, я же вам говорил, — сотчаянием утверждал Благидзе. Он впервые подумал, что она слишком самоувереннаи, возможно, не так умна, как ему казалось.

И, словно в подтверждение его слов, завыла сирена. Убитуюобнаружил помощник капитана. Проходя мимо шкафа, он также заметил неплотноприкрытую дверцу. На судне сразу началась паника. Теперь уже не оставалосьсомнений, что на борту действует маньяк. Испуганные пассажиры столпились вбаре, не решаясь идти в каюты.

К этому времени изумленные полицейские инспекторыобнаружили, что, несмотря на строгую охрану в порту, с корабля исчез один изпассажиров. Судно осмотрели дважды, проверили каждый закуток, но все былотщетно. Не оставалось никаких сомнений, Рудольф Консальви сбежал, задушивнесчастную девушку. Допрошенная Лаура призналась, что Консальви расспрашивал еео подруге и даже дважды беседовал с ней самой.

Всю ночь и утро комиссар Рибейра и его сотрудникидопрашивали пассажиров и членов команды, надеясь, что кто-то сумеет указать,куда именно мог бежать Консальви. Ни у кого не было сомнений, что именно онсначала убил Хартли, а затем задушил несчастную девушку.

Один из матросов заявил, что убитая рассказывала ему о том,что доставляла письмо в каюту одной из пассажирок. Матрос даже зналприблизительно, где именно находилась эта каюта первого класса. После того, какна каюту сеньоры Дитворст указал и Суарес, видевший, что убитая выходила изкаюты пассажирки, комиссар Рибейра решил побеседовать с сеньорой Дитворст.

Ее вызвали на допрос в восьмом часу утра, когда комиссар иего люди от усталости буквально валились с ног.

Чернышева понимала, что произошло нечто очень важное, еслиее решили потревожить так рано, не дав даже позавтракать. Она отправилась наэтот допрос, внутренне собравшись, готовая к любой неожиданности.Раздосадованный исчезновением главного подозреваемого, Рибейра не стал делатьэффектных пауз. Предложив ей сесть на стул, стоявший посередине капитанскойкаюты, он со своими помощниками остался стоять перед ней. Задав нескольковопросов о том, где она была этой ночью, комиссар сказал: