— Вы с ума сошли? Если это настоящий Флосман, онобязательно сбежит.

— Не думаю. Флосман поймет, что обязан убрать ненужногосвидетеля. Если это настоящий Флосман, он наверняка придет сюда. Он слишком низкогомнения обо мне, как о своем сопернике. Я просила Роберто указать именно этотномер и этот отель, объяснив, что хочу взять интервью для своего журнала. Аномер в отеле я заказала еще с корабля.

— Ясно, — вздохнул Благидзе, вытирая пот слица. — У вас все предусмотрено. Здесь очень душно. Можно, я открою дверьна балкон? В этой стране нельзя брать номера без кондиционеров.

— Может быть. Но зато на нашем этаже всего четыреномера и очень толстые стены, из-за которых не будет так четко слышен звуквыстрела. У вас ведь, кажется, нет глушителя?

— Неужели вы предусмотрели и это? — восхищенноспросил он, открывая дверь на балкон и возвращаясь в свое кресло. Она села накровать, подвинув к себе сумочку.

— После того, как я получила вторую записку, я ужепоняла, что отсутствовавший Консальви имел гораздо меньше шансов оказатьсянастоящим Флосманом, чем двое остальных, имевших, казалось, безупречное алиби.Именно поэтому я стала внимательно приглядываться к обоим — Кратуловичу иСуаресу. И вскоре уже знала, кто из них настоящий Флосман. А последний штрихдобавили вы, уже после убийства несчастной горничной.

— Но как вы узнали? — спросил Благидзе.

— На обоих мужчинах была надета своеобразная маска.Кратулович представлялся всем мрачным, угрюмым типом, полностью ушедшим в себя,а Суарес — сосредоточенным, молчаливым человеком, либо играющим в карты, либочитающим свою книгу. Именно с книги я и начала. Сначала сеньор Бастидас сказалмне, что Суарес архитектор. Я решила, что они друзья, но оказалась, что онипознакомились лишь у кассы в Буэнос-Айресе. Затем Суарес, словно случайно,роняет книгу около нас, чтобы мы могли прочесть и убедиться в том, что ондействительно архитектор, Все было бы правильно, но один нюанс меня смутил.Однажды я подошла к нему достаточно близко, когда он держал книгу в руках иубедилась, что это пособие для начинающих архитекторов. Как вы считаете, сталбы человек, который двадцать с лишним лет занимается своим любимым делом,который показывал Бастидасу даже фотографии якобы спроектированных им зданий,читать такую книгу?

Я вспомнила и еще один разговор. Кратулович рассказал мне,что видел, как кто-то входил ко мне в каюту. Он не сказал, кто именно, он дажене обратил на это внимание. Зато Суарес, когда услышал ваши шаги, специальнодогнал вас на лестнице, чтобы проверить, кто именно мог выходить из моей каюты.Ему важно было знать это точно. Именно Суарес затем и сообщил полиции, что онвидел, как ко мне в каюту входила убитая. Разумеется, он ничего не видел. Онлишь точно знал, что это была она, так как именно он и послал ее ко мне. И,наконец, самое главное доказательство: когда меня вызвали на палубу, Кратуловичпобежал следом за мной. Почти сразу. Но не на палубу, а в каюту. И знаетепочему? Я обратила внимание, как он постоянно смотрит на часы. Он принимал своитаблетки строго по расписанию. Принимал лекарство, про которое Суарес уже знал.Именно поэтому нашу встречу он и назначил на время, когда Кратулович должен былпринимать свое Яекарство и когда вы спешили за ним к его каюте. Я пошла на палубу,вы побежали за Кратуловичем, который должен был принять таблетки, а сеньорСуарес подложил третье письмо, демонстрируя нам свою неуязвимость. Всеостальное была только игрой. Его большие очки, скрывающие выражение глаз, егокажущаяся близорукость, его любимая книга и любимое времяпровождение за игровымстолом, откуда он мог наблюдать за нами. Все это была только игра.

Он успел подготовиться. Достал несколько фотографий разныхзданий, купил первую попавшуюся книгу по архитектуре, надел эти большие очки.Но он был слишком самоуверен. И поэтому на некоторые мелкие детали не сталобращать внимания. Я вспомнила и слова Диаса, что появившийся у дома Липкичеловек чуть хромал. И потом увидела огромные башмаки Суареса-Флосмана.Очевидно, в Буэнос-Айресе, он был обут в другие туфли, менее подходившие ему поразмеру, но зато скрывавшие столь очевидный факт, легко запоминающийся любомунаблюдателю.

— Вы здорово поработали, сеньора Дитворст, —раздался вдруг голос у них за спиной.

Благидзе замер.

— Осторожнее, — сказал тот же голос, — неповорачивайтесь, сеньор Моретти, и не делайте резких движений. Я вооружен.

На балконе с револьвером в руках стоял Суарес, Теперь, когдана нем не было очков, лицо неузнаваемо изменилось. Это был еще сравнительно молодой,сильный человек с цепким, запоминающимся взглядом.

— Вы прекрасный аналитик, сеньора, — сказал он,насмешливо улыбаясь, — жаль, что такие способности могут пропасть. Неужеливы думали, что я все не проверю? Неужели вы считали, что я могу просто прийти вотель, клюнув на приглашение дурачка Роберто? Сеньор Моретти, встаньте иосторожно повернитесь ко мне лицом.

Благидзе встал, избегая смотреть на Чернышеву. Ему былостыдно, что он так глупо попался. Суарес внимательно следил за ним, сжимаяревольвер в руках.

— Достаньте свой пистолет и бросьте его на пол, —приказал он, — только очень медленно, чтобы я не выстрелил.

В таких случаях трудно вытащить из внутреннего карманапистолет и выстрелить раньше, чем стоявший перед тобой человек нажмет на курок.Благидзе это понимал. Он осторожно достал пистолет и бросил его на пол.

— Теперь оттолкните его от себя, — с улыбкой велелСуарес.

Благидзе сделал и это, оттолкнув правой ногой пистолет соспиленным номером.

Суарес вошел в комнату, ногой закрывая за собой дверь,ведущую на балкон.

— Чтобы нас не услышали, если я начну стрелять, —пояснил он с улыбкой. — Вы, сеньора, все сказали правильно. Почти все.

— Вот именно, почти, — ровным голосом сказалаЧернышева.

— Вы знаете и про Консальви? — не поверилСуарес. — Примите мои поздравления. Вы просто гений. Я действительно убрали его, понимая, что все будут подозревать этого дурачка. Только в этот раз япривязал к его телу достаточно тяжелый груз, и бедняга Консальви уже никогда невсплывет со дна.

— Я имела в виду не это, — сказала Марина, —про Консальви я даже не подозревала.

Суарес усмехнулся.

— И вы хотели меня переиграть. Неужели вы с самогоначала не поняли, что не сможете этого сделать? Мне жаль вас, сеньора Дитворст.

— А вы с самого начала демонстрировали свое мужскоепревосходство, — заметила Чернышева.

— И в конечном итоге доказал, что вы напрасно ввязалисьв это дело, — улыбнулся Флосман-Суарес, доставая из кармана глушитель.

Благидзе смотрел на свой лежащий на полу пистолет. Еслипрыгнуть, можно успеть его схватить. Но тогда Суарес выстрелит в женщину.«Подставила нас обоих, — зло промелькнуло в его голове. — Такаядура».