появился в ресторане «Бурлаки», ужин только начался. Над столами висело такое густое молчание, что даже нечаянный бряк вилки о тарелку воспринимался, словно нарушение этикета. Негромко поздоровавшись со всеми сразу и, разумеется, не получив ответа, Верещагин нашёл взглядом стол, где разместился хозяин вечера. Там же сидел и Сошников, помахал рукой и кивнул на пустующий соседний стул.

Алекс прошёл к указанному ему месту и сел. Отказался от предложенных официантом водки, самогона или вина и попросил принести морса. Потом склонился к уху Сошникова и спросил:

– Чего такая атмосфера мрачная?

Приятель воззрился на него укоризненно.

– Вроде как только вчера два трупа нашли у нас под боком, как-то не до веселья.

– Труп был только один, – Алекс поправил сказанное и, пошарив глазами по столу, положил себе на тарелку кусок какой-то копчёной рыбы. – Марина жива и вроде бы даже улучшение наблюдается…

Сошников ничего не ответил, только головой покачал и отвернулся.

Впрочем, через довольно короткое время всеобщее молчание начали разбавлять отдельные реплики, совсем скоро слившиеся в приглушённый гул голосов. Поданное к ужину спиртное делало своё дело.

Пархомов поднялся, постучал ножом по бокалу и, когда на него обратились все взгляды, сказал короткую речь. Умело сплёл качество ужина, победу «Бурлаков» в Рыбинском этапе конкурса, благородную цель всего фестиваля… Судьи и гости слушали, кивали, ели. Потом выступал городской голова, потом – от московских поваров – взял слово Мушинский, и завёл нескончаемую речь.

Этим-то моментом Алекс и воспользовался, чтобы негромко окликнуть Сошникова:

– Володя!

– А?

– Вопрос у меня к тебе. По делу.

– Ну-у… не здесь же обсуждать. Давай на улицу выйдем что ли.

После душного ресторанного зала на вольном воздухе показалось даже свежо, от реки явственно тянуло прохладой.

– Хорошо! – сказал Сошников, подставляя ветерку разгорячённое лицо. – Ну, что ты хотел узнать?

– Кто такой Жарков?

Владимир окаменел. Молчал и не шевелился долго, так долго, что ярко освещённый кораблик успел проплыть мимо и скрыться за островком. Только в воздухе ещё долго висела весёлая мелодия вальса, которую играл на борту духовой оркестр.

– Откуда ты взял эту фамилию? – отмер наконец Сошников.

– Всплыла в ходе расследования.

– Московский ресторатор. Бывший.

– Бывший ресторатор или бывший москвич?

– И то, и другое. Впрочем, я не знаю, чем он сейчас занимается.

– А раньше?

– А раньше у него был ресторан на Неглинной, «Арбузная корка». Успешный, популярный, гастрономический. Была любимая женщина. Были друзья, деньги, некоторая слава. Потом… Восемь лет назад Марина ушла от Димы к Пархомову, и утопила его ресторан в грязи. Она была тогда серьёзным ресторанным критиком, с ней считались и к ней прислушивались.

– Утоп?

– Только булькнул. А она ещё и ножку сверху поставила, и каблучком придавила. Дима собрал себя из кусков, продал то, что ещё можно было спасти от кредиторов, и уехал куда-то на юг. И восемь лет его никто не видел. Вполне возможно, что он процветает где-нибудь в Ялте или в Сочи, а может, спился или переквалифицировался в фармацевты, – Сошников перевёл дух и спросил угрюмо. – А теперь объясни, каким образом это имя могло всплыть здесь и сейчас?

– Кое-кто из ваших судей видел его на фестивале. Дважды. Как ты понимаешь, это необходимо проверить.

Помолчал, Владимир обронил:

– Хреново.

– Да и так был не мёд с вареньем.

– Согласен. Я Жаркова знал мало, но даже я помню, что терпения и упёртости ему было не занимать. И он вполне мог бы решить мстить. За восемь лет это блюдо хорошенько остыло…

Глава 8. Рыбинск (продолжение)

Уха изъ стерляди съ фаршемъ.

Двѣ или болѣе небольшихъ стерлядки очистить, вымыть и нарѣзать звѣньями. Потомъ взять щуку или судака, снять кожу, выбрать кости, мясо истолочь мягко, прибавить ложку прованскаго или маковаго масла, 2 ломтя бѣлаго хлѣба, размоченнаго въ водѣ и выжатаго до-суха, истолочь еще фаршъ вмѣстѣ съ хлѣбомъ, посолить, приправить мушкатнымъ орѣшкомъ. Кости, вынутыя изъ рыбы, истолочь въ ступкѣ и вмѣстѣ съ головой рыбы, изъ которой сдѣланъ фаршъ, положить въ кастрюлю, налить водой, посолить, положить 2 луковицы, лавроваго листу, поставить вариться. Когда бульонъ довольно уварится, процѣдить, поставить опять на огонь и, давъ закипѣть, опустить стерлядь. Изъ фарша накатать шариковъ, положить въ уху, прибавить горсть или болѣе маслинъ, смотря по количеству ухи; отпуская, посыпать зеленымъ рубленнымъ укропомъ. (Пост.)

Авдѣева Екатерина «Полная поваренная книга опытной русской хозяйки или руководство къ уменьшенiю расходовъ въ домашнемъ хозяйствѣ». Книгопродавец Д. Ѳ. Ѳедоровъ, 1875}

Возникшая неожиданно фигура Дмитрия Жаркова заинтересовала Алекса чрезвычайно. Но, рассудив и взвесив, он решил не торопиться: у городской стражи возможностей не в пример больше. Пусть ищут и находят, его дело – попасть туда, куда официальным лицам войти трудно.

У него есть копии досье на трёх магов воды, Сергея Казакова, Ларису Новикову и Марию Спелетти, плюс на Агнию Казакову. Вот эти самые досье он и будет изучать, разве что прервётся для того, чтобы присоединиться к группе в экскурсии на сыроварню. Любопытно, какова будет синьора Спелетти в родной стихии?

Сведения из досье оказались… мягко говоря, неожиданными. Начать с того, что синьора стала таковой всего лишь пять лет назад, в возрасте тридцати двух лет. А до этого была она Марией Ивановной Ломакиной, проживала в Твери и работала поваром в одном из городских ресторанов. Со Спелетти познакомилась во время туристической поездки в Лаций, через полгода вышла замуж и перебралась в город Пиенцу.

– Угу, а теперь, значит, воссоединилась с родными осинами, – пробормотал Алекс, разглядывая снимок синьоры.

Обыкновенная женщина, в меру уставшая, в меру симпатичная. На улице второй раз не взглянешь. Впрочем, у убийцы вовсе не обязательно окровавленные клыки и страховидная рожа, он может выглядеть совершенно неприметно.

Верещагин стал читать дальше, но какая-то заноза не давала покоя, и он отложил следующее досье.

– Тверь… – бормотал он. – Тверь. Ведь попадалась же мне где-то эта самая Тверь, а?

Но нигде больше упоминание этого города не встретилось.

– Значит, одно из двух: или это было в материалах дела, оставшихся у Гривцова, или я рехнулся. Поскольку второй вариант меня не устраивает, принимаем первый.

И Алекс вытащил коммуникатор.

Секунд-майор ответил не сразу, а когда всё-таки появилось на экране его лицо, было оно, мягко говоря, недовольным.

– Ну? – рыкнул он, не тратя времени на пожелания доброго дня.

Верещагин тоже решил этим не заморачиваться.

– Синьора Спелетти родом из Твери, – сказал он быстро. – Нам же встречалось это название?

– Вроде да…

– Можешь посадить кого-нибудь поискать, где именно?

– Ладно, сделаю, – буркнул Гривцов и отключился.

Пожав плечами, Алекс взялся за следующий