Вечером они ушли из дома вместе с Мэттью, и через несколькодней, когда Пакстон вновь встретила ее, она была совершенно другим человеком.Мэттью купил ей кольцо, и все ее разговоры были только о предстоящей свадьбе.Наконец она нашла то, что так искала. Мужа. Но Пакстон все еще не была уверена,что Мэттью Стэнтон был лучшим, вариантом.

Эд Вильсон тоже имел некоторые сомнения на этот счет, но всеего просьбы подождать немного не принимались в расчет, и он наконец сдался.Дочь была так упряма, что могла убежать в Мехико и выйти замуж там, если ейприспичило.

Свадьбу назначили на июнь, молодые настояли, чтобыторжественный обед был устроен дома и чтобы на него пригласили тольконескольких самых близких друзей. Как и предполагал Питер, Марджори Вильсоночень расстроилась из-за этого.

В день свадьбы, четвертого июня, Пакетов стояла позадиМарджори и всхлипывала, зная, что Габби делает важный шаг, не будучи уверена вего правильности. В январе у них должен родиться ребенок. Эд Вильсонподозревал, в чем истинная причина всей этой спешки, даже от Марджори неудалось утаить правду. Но все молчаливо смирились с этим — только бы у Габбивсе было хорошо и Мэттью оказался бы порядочным человеком.

После обеда Питер и Пакетов вернулись домой в Беркли.

Они собирались съезжать на следующей неделе, поэтому импредстояло упаковать все вещи. Они переезжали в домик поменьше, и теперь неоставалось никакой возможности изображать из себя просто соседей. Только матьПакстон еще ни о чем не догадывалась, а они не собирались сообщать ей об этом.Она была достаточно далеко, чтобы проверить, как они жили весь этот год.Теперь, когда Габби ушла от них, положение дел несколько изменилось.

— Ладно, — деловито сказала Пакстон, войдя в дом исняв шляпу. Она остановилась посредине комнаты, заваленной грудой коробок.Габби и Мэттью уже уехали в свадебное путешествие.

Днем они улетели в Нью-Йорк, где собирались оставатьсяближайшие два дня, а затем улетали в Европу. — Ну, что ты думаешь обо всемэтом? Что он будет делать?

— Да откуда я знаю, Пакс. — Этого не знал никто,им оставалось только молиться за Габби.

— Во всяком случае, они хорошо смотрятся вместе.

— Да, это у него неплохо получается, — пробормоталПитер, и она наклонилась к нему для поцелуя.

— Что нам делать с этим барахлом?

— Не знаю; может, выбросить. — Но большую частьвещей занимали книги Пакстон.

— У меня не будет времени, чтобы упаковать все доотъезда в Саванну.

— Не беспокойся, я все сделаю.

— Ты просто ангел. — Она улыбнулась. Онасобиралась уехать на свадьбу брата на следующей неделе. Джордж тоже решил женитьсяв июне.

Пакстон словно бы каталась на карусели весь месяц,упаковываясь, переезжая, распаковываясь и опять собираясь Куда-то ехать.

Когда она прилетела домой, Квинни показалась ей такой жеуставшей, как и в прошлый раз, а вот Мать была отдохнувшей и полной сил. Онаобщалась с Аллисон, и это доставляло ей заметно большее наслаждение, чемразговоры с Пакстон.

Через два дня после свадьбы Пакстон вернулась вСан-Франциско, торопясь начать работу в газете. Питер нанялся на летопоработать в юридической фирме в Беркли. Теперь, после переезда, они жили, какесли бы действительно были женаты. У них было свое собственное жилище —маленький аккуратный домик с большой гостиной, кухней, столовой, садом испальней на втором этаже, с рабочей каморкой Питера, куда он поместил все своикниги по специальности. По вечерам она готовила ему ужин, иногда, возвращаясьсо службы, он встречал ее в городе, и они шли куда-нибудь поужинать. Онацеликом увлеклась своим делом в газете. Ей предлагали интересные темы дляразработки, и, когда она стояла в редакции и читала сообщения с слетам, а, ейказалось, она держит руку на пульсе событий.

Никогда потом она не была так счастлива, так же, как иГабби.

Она появилась в сентябре, когда Питер и Пакстон уже занялисьучебой, и была удручена тем, что придется потерять целый год. Пакстонпредполагала, что Габби уже не вернется в колледж. Родители знали обеременности, Мэттью был добр к ней, так что все оставались довольны.

Время летело с ужасающей скоростью. Это был уже третий годучебы в Беркли. В этом году Пакстон поехала на Рождество домой в Саванну иувидела, что Квинни, без сомнений, больна. Она выглядела бледной, если такоебыло возможно. Она кашляла без перерыва и, сколько дочери ни уговаривали ееотдохнуть, продолжала работать, тем более пока Пакстон была дома. Все это оченьбеспокоило Пакстон.

Когда она стала укорять Джорджа, тот уверил ее, что ничем неможет помочь. Но по большому счету он не особенно интересовался Квинни и всесвое время отдавал Аллисон, которая в августе ждала своего первого ребенка.

Через три недели после того, как Пакстон приехала срождественских каникул, Габби родила маленькую девочку с яркими рыжимиволосами, совсем как у мамы. Даже в больнице, стоя рядом с Габби с ребенком наруках, Пакстон не верила, что ее подруга стала мамой. Но и Мэттью, и Вильсоныбыли в восторге от ребенка, и Пакстон ощутила странную пустоту в душе, когдаони вместе с Питером приехали к себе домой в Беркли.

— С тобой все в порядке? — заметил он еесостояние, но Пакстон была молчалива, только посмотрела на него с непонятнойулыбкой.

— Да, все нормально. Так смешно видеть ее с ребенком!

Мы с тобой знакомы уже больше двух лет, и так хорошо знаемдруг друга, а они встретились всего год назад, и вот, пожалуйста, уже женаты, иу них есть ребенок. Как причудливо распоряжается судьба!

— Да, меня это тоже удивило. — Онзасмеялся. — Все можно поправить, если ты хочешь.

— Нет. Не сейчас. — Она печально улыбнулась,потому что на самом деле хотела, хотела изменения в своей жизни, кроме того,уже устала от учебы. Она скучала по работе в газете.

Сейчас надо было опять готовиться к экзаменам, опросам,писать контрольные, читать учебники.

Во Вьетнаме воевали теперь четыреста тысяч американскихпарней, и никто уже не мог понять, что там происходит. Было легче не приниматьэто близко к сердцу. Но она переживала войну как личное горе прежде всегопотому, что через пять месяцев Питер заканчивал юридическую школу.

С грустными мыслями она пошла спать этой ночью и внезапно,когда Питер обнял ее, поняла, что думает о ребенке Габби.

— О чем ты думаешь? — в темноте спросил Питер.

— Какая я отвратительная особа, — пробормоталаона, и он рассмеялся.

— Неожиданная мысль.

— Я сама не подозревала в себе таких мыслей.

— Ты опять думаешь о ребенке?

Ребенок был, конечно, очень мил, но ее поразило, каксчастливы были Габби с матерью, гармония запечатлелась на их лицах, а она немогла себя вообразить матерью в ближайшее время, хотя и казалось сейчас, что ейэто было бы по душе.