Лорд Мэттисон поднял бровь.

– Молли собрала их в тот день, когда мадам отправила меня в Бат. Она должна была послать их… – Мэри замолкла, качая головой. – Сундук наверняка еще стоит где-нибудь в кладовой, если его еще не отдали какому-нибудь старьевщику. – Она прикусила нижнюю губу, чтобы остановить начинающуюся дрожь. Ей вдруг показалось, что в этом сундуке осталась какая-то часть ее существа. Если не удастся вернуть свои вещи, придется разрешить лорду Мэттисону одеть ее. И она целиком и полностью превратится в его содержанку.

– Тогда я позабочусь о том, чтобы вернуть их, – пообещал он, отчего ее ревность к Коре только усилилась. Коре он позволил бы самой обо всем позаботиться!

Странное чувство охватило Мэри, когда она под руку с лордом Мэттисоном вошла в магазин мадам, как будто была ее клиенткой. Должно быть, это и выглядело странно, потому что, когда Китти их увидела, она открыла рот от изумления. Она попятилась за голубые бархатные гардины, чтобы позвать мадам, но так и не сумела оторвать от них глаз. А потом, когда мадам вышла к ним из кабинета, Мэри услышала, как Китти поднимается вверх по лестнице.

Лицо мадам выглядело нарочито холодным.

– Я шью платья только для леди, – фыркнула она, бросив взгляд на Мэри, цеплявшуюся за руку лорда Мэттисона.

– А мы и не имели намерений что-то у вас покупать, – ответил лорд Мэттисон не менее холодным тоном. – Дело, которое привело нас сюда, носит личный характер, и я буду вам обязан, если мы обсудим его в приватной обстановке. Я совершенно уверен в том, что вы сами не захотите рисковать, что кто-то из ваших клиентов войдет сюда и услышит, какая вы лживая, безнравственная и жестокая женщина.

Глаза мадам полезли из орбит, щеки сделались пунцовыми, однако уже в следующее мгновение она повернулась кругом и повела их по коридору в свой кабинет, находившийся в задней части здания.

Пока они шли, Мэри навострила уши, стараясь услышать на лестнице звуки шагов своих бывших товарок. В ту же секунду, когда они вошли в кабинет, взгляд Мэри упал на то место в стене, где выпавшие сучки позволяли им видеть с лестницы все, что происходило в кабинете. Потом они подошли к мадам, которая уселась на свое место за письменным столом. Мэттсон пододвинул Мэри стул с кожаной спинкой, и только после того, как она села, взял стул себе. Мэри успела заметить в дырке округлившийся глаз Лотти. Она знала, как девушки воспримут этот знак вежливости с его стороны. Они решат, что Мэри уже стала его любовницей!

Она с трудом удержалась, чтобы не повернуться и не начать объяснять им, что все не так, как им кажется.

– Мы пришли сюда, чтобы получить некоторые сведения, – начал лорд Мэттисон, когда мадам, не говоря ни слова, уставилась на него.

– И забрать мой сундук, – вставила Мэри, в волнении протянув руку, чтобы коснуться его рукава.

Она бросила короткий взгляд наверх, в сторону дырки, возле которой, как она знала, столпились девушки.

– Ах да, сундук, – повторил лорд Мэттисон, откинувшись на спинку стула и скрестив ноги. – Который вы велели упаковать одной из ваших девушек, делая вид, что собираетесь отправить его багажом.

– У меня не было времени его отправить, – возразила мадам. – Но теперь, конечно, когда я знаю, что Мэри вернулась в Лондон и находится под вашим покровительством… – в ее голосе появились насмешливые нотки, – я распоряжусь, чтобы его отослали по вашему адресу.

– В самом деле? – ответил он, давая мадам понять, что не верит ей. Мэри почти чувствовала, как девушки затаили дыхание от этого плохо завуалированного обвинения. – Полагаю, Мэри предпочтет, чтобы я прислал за ним своего человека.

– Да, предпочту, – подтвердила Мэри.

Ее больше не интересовало, почему лорд Мэттисон решил пойти ей навстречу вместо того, чтобы одеть по своему вкусу. Она хорошо помнила, что каждая пара перчаток, каждая смена чулок, лежавшая в сундуке, означала часы изнурительного труда, которые она потратила, чтобы заработать свое место в этом мире. Мэри гордилась тем, чего добилась с тех пор, как приехала в Лондон. Что бы ни говорили о ней другие, все они признавали ее удивительный талант к вышивке. Но ее мастерства хватило не только на то, чтобы выжить. Нет, именно оно вывело мадам Пишо и всех ее работниц на новый уровень. Мэри достаточно было взглянуть на клиентку, чтобы понять, что ей подойдет. И в то время как выкройками занималась сама мадам, первоначальные наброски платьев часто делала Мэри, хотя ее главным талантом оставалось умение вышивать сложные узоры, требовавшие огромной сосредоточенности. Немногие девушки умели это делать.

Мэри чувствовала себя так, словно вся ее жизнь за последние семь лет уместилась в этом сундуке. Нет, она ни за что не оставит его здесь! Не допустит, чтобы мадам продала ее платья, когда уже заработала кучу денег на ее трудах.

– А теперь, – сказал лорд Мэттисон, – соизвольте рассказать мне кое-что.

– Не понимаю, с чего вы взяли, что я могу рассказать вам…

– Для начала вы расскажете, где работала Мэри до того, как попала к вам.

– Не вижу причин, почему я должна это делать.

– Будьте осторожны, мадам, – сказал он, прищурив глаза с таким видом, от которого по спине Мэри побежали мурашки. – Не стоит делать меня своим врагом.

– Неужели вы думаете, что способны навредить мне больше, чем уже навредили? – ответила мадам, положив руки на стол и поднимаясь. – Соблазнив одну из моих девушек пойти по стезе порока, чтобы меня могли обвинить в том, что я содержу какой-то… какой-то бордель. В то время как я стерла все пальцы, тяжким трудом выбираясь из нужды, чтобы стать одной из лучших модисток в городе.

Ее большие, выпученные глаза наполнились слезами, все тело тряслось.

Мэри раздирали противоречивые чувства. Она невольно испытывала симпатию к мадам. И хотя под конец эта женщина обошлась с ней так жестоко, она понимала, что заставило ее это сделать. Мадам наверняка была в ярости оттого, что лишилась ее замечательных талантов. Непостоянные модницы с легкостью могут переметнуться к кому-нибудь другому, когда узнают, что она больше не может делать тех великолепно расшитых платьев, которые за последнее время стали ее фирменным знаком. Ее клиентура может заметно поредеть. Чтобы сохранить свои доходы, ей придется предоставлять свои услуги не только дамам из высшего света. И как только она лишится своей исключительности, и в ее примерочных можно будет столкнуться с кем угодно, дальнейшее падение станет практически неизбежным.

– Не думаю, что ваши пальцы пострадали хотя бы в малейшей степени, – раздельно произнес лорд Мэттисон. – Скорее, это относится к вашим несчастным работницам, за счет здоровья которых вы набиваете себе карманы. Но оставим это. Позвольте вам напомнить, что следует осторожнее выбирать себе врагов. Все это непременно вызовет пересуды… – Он обвел рукой всех троих, сидевших в кабинете. – Избежать этого уже невозможно. И то, как это повлияет на ваш бизнес, в значительной степени зависит от того, чью сторону вы решите принять. Должен вас предупредить, что мнение семейства Уинтерс не имеет большого веса среди влиятельных людей. У них нет ни происхождения, ни воспитания, а деньги, которыми они располагают, получены от торговли. – Он произнес это, скривив губы, что вполне соответствовало мнению высшего общества о вульгарных выскочках, рвущихся туда, где им не место. – Как только Мэри станет моей женой, все, что смогут сказать Уинтерсы о ней или ее друзьях, не будет иметь никакого значения.