Ее пристальный взгляд проник в самую душу Мэттисона, всколыхнув чувства, о которых он давно забыл.

Она должна быть Корой! Точно! Разве могла другая женщина так действовать на него?

И все же… Могла ли Кора, которую он знал, остаться на ночь в одной комнате с мужчиной, которого едва знала? И, проснувшись, выглядеть такой спокойной?

Казалось, что в этой женщине есть какой-то крепкий внутренний стержень, которого не хватало Коре. Да, временами она была не уверена в самой себе. Но с другой стороны, она же ничего не помнит. Неудивительно, что она испытывает тревогу.

Но, несмотря на это, у нее хватило смелости начать новую жизнь в незнакомом городе.

И посмотрите, как стойко она держалась с ним!

Как страшно, должно быть, оказаться в лапах такого дьявола, как он. А то, как он вел себя в Бате, когда, упав на колени, умолял, чтобы она его любила, должно было убедить ее в том, что он спятил от желания, словно мартовский кот.

Но она обняла его. Несмотря на явный испуг, она великодушно постаралась утешить его, как могла. Не поступаясь своими принципами. Она твердо стояла на своем, настаивая, чтобы он обращался с ней как с леди.

Она и была леди! С головы до пят. С большим сердцем, которое всегда отличало Кору. Прошлой ночью, увидев, как он устал, она пожертвовала собственным комфортом и настояла, чтобы он лег на кровати.

До прошлой ночи одна только Кора без слов понимала, что ему нужно. Мэттисон не хотел снова потерять ее.

Он не мог потерять ее.

Если она не Кора…

Мэттисон отшатнулся от такой перспективы.

– Я подожду в столовой, пока вы будете одеваться, – хриплым голосом произнес он, прервав странное оцепенение, охватившее Мэри, которая, не шелохнувшись, смотрела на него, как зачарованная. – Вы будете готовы к завтраку через полчаса?

Мэри кивнула, почувствовав смутное беспокойство. Только после того, как она умылась и влезла в совершенно неприлично грязное и мятое платье, поняла, что ее тревожит. Лорд Мэттисон высказал свое пожелание в виде просьбы, но, по сути, он приказывал ей поторопиться и спуститься вниз в течение получаса.

Он решил, что они поедут в Лондон.

Он решил, что они должны раскрыть тайны ее прошлого, которые она предпочла бы оставить похороненными.

Он не спросил ее.

Он взял ее жизнь в свои руки.

И это было не совсем то, чего ей хотелось.

К тому времени, как почтовый дилижанс остановился перед зданием, в котором Мэри узнала апартаменты для холостяков в Олбани, Мэри охватило чувство обиды. Он обещал обращаться с ней так, как обращался бы с Корой, но она не сомневалась, что Кору он никогда бы сюда не привез.

Он проводил бы ее в отель…

Одна мысль о том, что она сидит в одном из номеров, совершенно одна, а ночью лежит в огромной пустой постели, вызвала у нее холодный пот. Слава богу, его слова о том, что он будет обращаться с ней как с леди, остались пустым звуком! Мэри протянула руку и вцепилась в его рукав.

Лорд Мэттисон быстро оглянулся на нее.

– Не бойтесь, – ласково произнес он. – Я никогда не обижу вас. Я просто хочу, чтобы вы удобно устроились, прежде чем я отправлюсь объясняться с мадам Пишо…

– Нет! – Мысль, что, не успев приехать в Лондон, она останется одна, казалась не менее пугающей, чем мысль о том, что ее отправят в отель.

– Н-не оставляйте меня одну!

Мэри с мольбой заглянула ему в глаза и почувствовала огромное облегчение, когда не заметила в них ни намека на раздражение. Любой, даже куда более спокойный мужчина мог выйти из себя от ее непостоянства. То она утверждала, что не желает видеть мадам Пишо, то отказывалась отпустить его к ней!

Но лорд Мэттисон только накрыл своей ладонью пальцы, которыми Мэри, словно когтями, впилась в его сюртук.

– Я не оставлю вас одну, – пообещал он. – Никогда.

Несколько мгновений они стояли неподвижно и смотрели друг другу в глаза.

С каких пор его присутствие стало необходимым условием ее душевного покоя? Во время поездки, когда лорд Мэттисон показал, каким внимательным и добрым может быть? Или после той благословенной ночи, которую она провела в его объятиях? Как бы то ни было, теперь Мэри знала, что он стал ее защитой от жизненных тревог. Ей казалось, что стоит лишь на минуту выпустить его из виду – и она рассыплется на мелкие кусочки.

А Мэттисон просто стоял на месте, позволяя ей смотреть ему в глаза, пока она не увидела, что он не просто понял, но и рад этому пробуждавшемуся в ней чувству.

– Идем, – мягко произнес он, – нам нужно умыться с дороги. И потом, вы не хотели бы что-нибудь съесть, прежде чем мы отправимся в логово Горгоны?

Мэри бросила на него неуверенный взгляд, и лорд Мэттисон решительно повел ее вверх по лестнице.

– Я с вами, – ободрил он ее. Лорд Мэттисон постучал, и дверь открыл невысокий плотный человек с кудрявыми каштановыми волосами. – Эфраим, у нас гостья. Какое-то время она будет жить у нас.

Пока он давал указания, Мэри исподтишка наблюдала за реакцией слуги. Она с радостью заметила удивленный взгляд, который он тут же постарался скрыть, когда увидел ее под руку со своим хозяином. И окончательно успокоилась, заметив, как он вытаращил глаза, услышав, что должен приготовить для нее гостевую комнату. Это означало, что лорд Мэттисон не имел привычки приводить к себе женщин, а значит, то, что произошло между ними, стало для него таким же выходящим из ряда вон случаем, как и для нее.

– Меня зовут Мэри, – обернувшись через плечо, сказала она слуге, пока лорд Мэттисон вел ее в гостиную. Ей было приятно, что он не стал представлять ее как Кору. Мэри не хотелось бы обманывать себя и других, если бы он стал говорить всем, что она Кора, тогда как она точно знала, что это не так.

Усевшись в кресло, которое он ей предложил, Мэри прикусила нижнюю губу. По правде сказать, она и очутилась-то здесь только благодаря его ошибочной уверенности в том, что она его невеста, которую он потерял семь лет назад. Стоит им встретиться с мадам Пишо, и лорд Мэттисон выяснит, кто она такая и откуда взялась, и тогда его уверенность растает, как огонек догоревшей свечи.

Мэри взглянула на него, и от мысли, что скоро он перестанет обращаться с ней как с той, которая так много для него значила, у нее замерло сердце.

– Вы слышали, – несколько нарочито произнес он, как только слуга вышел из комнаты, – что я велел Эфраиму приготовить для вас гостевую комнату? – Он подошел к камину и, повернувшись к ней лицом, провел рукой по волосам. – Я помню, что обещал обходиться с вами так, как будто мы уже выяснили, что вы действительно Кора… и это правда, что, когда я в последний раз видел вас… семнадцатилетней и нетронутой…

Его лицо исказила мука. Он отвернулся и некоторое время смотрел на пустой очаг, а когда снова повернулся к Мэри, ей показалось, что она видит незнакомца. В его уставших от жизни глазах не было ни капли сочувствия. Перед ней стоял закоренелый игрок, сделавший состояние на том, что разорял каждого, в ком замечал хоть малую толику слабости.