Адамо Кортез и Хьюго Камберленд. Негусто, но это было все, что мне удалось накопать к 4:19 утра.

Информаторов или копов с именем Адам не нашлось, но обнаружилась запись об одном прецеденте, случившемся пятнадцать лет назад. В Восточном Гарлеме завязалась перестрелка – разборки между торговцами наркотиками. Там человека по имени Адам Камберленд ранили в левое предплечье. Офицеры, расследовавшие это дело, считали Камберленда невинным случайным прохожим.

Он заполнил протокол как свидетель, но исчез прежде, чем его вызвали на допрос. И своих приводов у него не оказалось – в архивах о нем ни слова.

Информации не хватило бы, даже будь я до сих пор копом. Я бы мог съездить в больницу или по фальшивому адресу, который он оставил в протоколе, но все это было слишком давно.

Я переписал с экрана две фальшивые фамилии. И обе они начинались на К. Может, то был один из сыновей Хьюго Камберленда.

Спустя примерно час мои поиски родственников ныне покойного плотника прервала трель мобильника.

– Да?

– Джо?

– Эффи! Половина шестого утра. Ты что, не спишь?

– А ты?

– Скажи-ка мне кое-что.

– Что именно?

– У тебя есть парень? – спросил я, чтобы остановить круговорот имен, мельтешивший в голове.

– А я-то уж думала, ты никогда меня ни о чем подобном не спросишь.

– Я и не спрашивал, – сказал я, – пока ты была девочкой по вызову.

– Но я брала с тебя деньги.

– По старому тарифу.

– У тебя все в порядке? – спросила она.

– Ага. А что, разве по голосу не слышно?

– Я не спала, я волнуюсь за тебя, – объяснила она. – Ты никогда раньше не звонил с предложением дружбы.

– Спасибо, милая, но я в порядке. Вчера мне стало худо, был нужен кто-то, кто выслушает меня и поймет. Уже все хорошо, спи, а на днях приглашу тебя выпить кофе.

– Джо…

– Что?

– Ничего, – отозвалась она.

В тишине предрассветного часа я преисполнился благодарности за этот звонок Эффи. Некуда было сейчас идти с именами Адама и Хьюго, так что я решил переключиться.

Мобильник, номер которого известен был Стюарту Брауну, я отключил на случай, если у него был доступ к ресурсам, позволяющим отследить активный номер.

Номер этот знали двое, и сообщений на автоответчике было два.

Первое от Брауна.

«Мистер Болл, я ждал вас в кафе “Либерте”, но вы так и не пришли. Ситуация очень серьезная, и мне действительно нужно поговорить с вами и с вашими клиентами. Если вы обнародуете свои подозрения, могут пострадать многие».

«Особенно ты», – подумал я.

«Пожалуйста, позвоните мне и дайте знать, когда мы сможем встретиться».

Прежде чем положить трубку, он выдержал продолжительную паузу, очевидно, в надежде, что я на самом деле слушаю его и сейчас отвечу.

Второе сообщение было от «дьявола».

«Привет, Кинг, – сказал Мэлкворт Фрост, – я просто звоню сказать, что выясняю кое-что про имя, которое ты мне назвал. Скажу, когда будет что-то конкретное».

* * *

Я люблю читать детективы. Там герой всегда умнее, храбрее или просто удачливей своих соперников. Он (или даже она) работает преимущественно в одиночку, честно подставляясь под каждый следующий удар судьбы. Если его арестуют – это не страшно. А захочется секса, потерпит до лучших времен.

В книге обычно следователь ведет одно дело и идет по следу, пока не распутает его. При этом неважно, восторжествует справедливость или нет.

Иногда мне нравится представлять, что я такой вот герой из книги.

С этой мыслью я вернулся к известным мне фактам и деталям в надежде увидеть что-нибудь новое и неожиданное. К примеру, что бы Текумсе Фокс[13] подумал об Уилле Портман? Если бы я был Ватсоном и заглянул через плечо Шерлоку, какую странную деталь я бы заметил?

За окном было еще темно, но рабочие уже шли по мостовой в сторону работы, зарплаты с которой не хватит даже на оплату счетов.

И вот из тьмы, в которую я вглядывался, на поверхность всплыло имя Честер Мюррей.

Код доступа Генри Торнео позволил мне изучить долгие взаимоотношения Честера с полицией Нью-Йорка. Его арестовывали за воровство, мошенничество, побои и даже изнасилование. Он то становился, то переставал быть информатором у разных офицеров, которых я не знал. Я скопировал их имена на случай, если они вдруг потом где-нибудь всплывут.

Особенно интересно было то, что в досье Честера перестали появляться записи об аресте, примерно за три недели до моего задержания. С тех пор он выступал свидетелем по нескольким делам о торговле наркотиками и проституции.

Он был темнокожим, учителя моей дочери в школе назвали бы его афроамериканцем; ростом метр девяносто, мой ровесник. В школу он ходил до пятнадцати лет, и большинство детективов, которые расследовали его дела или работали с ним, считали его хищником. Одно дело на него было не закрыто – дело об исчезновении почти двадцать лет назад женщины по имени Генриетта Миллер.

Чтобы получить его адрес и телефон, уровень доступа требовался выше, чем у Генри.

Но это не проблема.

Я поднялся в квартиру и провел еще час, делая заметки на розовых и синих листах бумаги. Затем сложил их в кожаную папку, положил папку в сумку вместе с серебряной фляжкой доброго виски, заряженным пистолетом сорок пятого калибра и запасной коробкой патронов.

В 6:45 я сел в первый вагон городского поезда «А». Вагон уже был забит людьми всех сословий, спешащих в Манхэттен. Рядом со мной сидела темнокожая девушка и читала «Паломничество в страну Востока» Гессе. Она восхищенно внимала словам давно покойного Нобелевского лауреата.

Ей, должно быть, едва исполнилось двадцать, одета она была как офисный работник. Но менее строго, чем менеджер или помощник руководителя. Я решил, что она вполне может быть студенткой, которая подрабатывает секретарем или делопроизводителем. Выглядела она вполне дружелюбно, поэтому я сказал:

– Я пробовал читать «Игру в бисер»[14], но не осилил.

Она взглянула на меня так, словно ожидала увидеть кого-то другого.

– Простите?

– Мастер игры, – проговорил я.