– Какая гадость! – пожаловался я и ушёл в ванную отмываться. Когда я вернулся, Холли небрежно бросила таблетки на пол и продолжила жонглировать разноцветным арахисом с тумбочки девочки. Жонглировать сладостями ей, похоже, нравилось ещё больше.

Мальчик, казавшийся таким слабым, улыбнулся.

– Одного не хватает, – прошептал он и тут же добавил: – А теперь уже двух.

О чём это он? Потом я сообразил и пересчитал орехи. Мальчик был прав: в процессе жонглирования количество арахиса загадочным образом уменьшалось, зато щёки Холли становились всё толще.

– Невероятно: объедает больных детей! – раздался знакомый злорадный голос. На пороге, опираясь о дверной косяк, стоял Джефри и наблюдал за нами.

– Ладно, нам пора, надеюсь, вам понравилось, – сказал я юным пациентам. Я знал, что наше выступление в больничной палате окончено, хотим мы того или нет. – Холли, прячься скорей под рубашку! Джефри наверняка сообщил санитарам.

Одним прыжком Холли очутилась в укрытии. Как раз вовремя: в коридоре послышались шаги, и в палату заглянула сотрудница, чтобы проверить, всё ли в порядке. Она подозрительно посмотрела на нас.

– Столько посетителей сразу нельзя, – отчитала нас медсестра.

Вот, наверное, она удивилась, когда дети проводили нас криками и аплодисментами! Мы с Домино помахали им на прощание, а Холли заёрзала у меня под рубашкой.

– Я уже позвонил Тео, чтобы он нас забрал, – сказал Джефри. – Сколько можно заниматься ерундой, помогая людям?! Если бы люди знали, кто мы на самом деле, они бы нас возненавидели.

– Сомневаюсь, – вмешалась Домино. – Эти дети, у которых мы только что были… Они скорее захотели бы стать такими же, как мы.

Джефри проигнорировал её, сделав вид, будто ничего не слышал. В его голосе звучало столько с трудом сдерживаемой ярости, что я содрогнулся.

– Вы что, забыли, сколько зла люди причинили Эндрю Миллингу? Ждёте, когда они убьют ваши семьи – тогда до вас дойдёт, что люди нам не друзья!

– Очень даже друзья, по крайней мере некоторые, – кипя от злости, возразил я. – Большинство из них не имеют привычки палить из ружей по животным! Ты ведь не дурак, совсем наоборот – почему же ты поддаёшься на провокации Эндрю Миллинга?

– Потому что это правда, а никакие не провокации!

Этот спор начинал меня раздражать:

– Как бы там ни было… Хорошо, что ты вызвал Тео. Нужно как можно скорее показать Джеймсу Бриджеру этот снимок из журнала.

Зря я это сказал. В глазах Джефри всё ещё пылали искры гнева.

– Подумаешь, одна из десяти миллионов блондинок, – съязвил он, выудив из одного кармана скомканный листок, а из другого – зажигалку. Я не поверил собственным глазам, когда он щелчком высек светлое пламя и поднёс его к бумаге. Огонь, смакуя, начал поглощать фотографию.

– Совсем спятил, волк позорный?! – раздался у нас в головах рёв Холли. – Ты что, не въехал, как это важно?!

Домино попыталась отобрать у Джефри зажигалку, но он увернулся. Бланка стояла довольно близко к нему, ещё ближе, чем Домино, но ей, похоже, было всё равно – она высматривала машину. Наверное, хотела поскорей вернуться в школу.

Руки у меня непроизвольно сжались в кулаки, а на пальцах выросли острые изогнутые когти. С быстротой, незаметной человеческому глазу, я замахнулся и выбил зажигалку у Джефри из рук, оставив у него на запястье следы когтей. Пластмассовая штука, пролетев пару метров, ударилась об асфальт и разлетелась на куски.

Увы, к тому времени пламя уже доедало бумагу. Джефри выпустил листок из рук, и на тротуаре осталась лишь дымящаяся кучка пепла.

Я с ужасом смотрел на неё. Возможно, это была наша единственная зацепка, чтобы отыскать эту опасную женщину, а Джефри мне назло эту зацепку уничтожил!

Сжав губы и побледнев от ярости, самозваный босс волчьей стаи уставился на меня. Его волнистые, тщательно уложенные гелем каштановые волосы растрепались, кровь с руки капала на модные шмотки.

– Ты меня ранил… – без выражения проговорил он… и бросился на меня.

Я не ожидал, что он нападёт на меня прямо здесь, в Джексоне, на тротуаре посреди улицы – мы ещё не успели отойти от больницы даже на расстояние древесного ствола. Поэтому я отреагировал с небольшим запозданием, и волчьи клыки впились мне в плечо. Джефри, как и я, тоже частично превратился в зверя.

– Dios mío, прекратите! – прошипела Домино, но мы не обращали внимания ни на девочку-оцелота, ни на красную белку, которая с руганью удрала на ближайшую ветку.

Я знал, что, стоит мне на миг зазеваться, Джефри нападёт снова. У него что, не все дома?! Джексон всё-таки не Дикий Запад. Нас вот-вот заметят! Но сейчас мне было не до этого: я должен защищаться, потому что Джефри не шутил.

У него хотя бы хватило ума не превращаться в волка полностью. Похожего на волкодава пса, посреди улицы напавшего на человека, застрелят прежде, чем он успеет зарычать.

Ему сыграло на руку, что и я не мог принять здесь звериное обличье. Как пума я был намного сильнее его – а вот кто из нас сильнее в человеческом облике, мы сейчас выясним!

Я попытался схватить Джефри и заломить ему руку за спину. Но оборотень-волк увернулся, ударил меня по ноге и повалил на землю. Чёрт побери! Я ощущал щекой шершавую бетонную поверхность тротуара. Джефри обрушился на меня всем своим весом, пытаясь обхватить рукой за шею и придушить.

Однако Билл Зорки был хорошим учителем. Я обеими руками перехватил руку Джефри, перевернулся как бревно, которое катится с холма, и увлёк Джефри за собой. Я ожидал, что вот-вот раздастся визг тормозов, потому что мы выкатились на дорогу, но вместо этого мне в нос ударил запах примятой нами травы. Джефри закряхтел – мы перевернулись пять раз, и теперь он лежал подо мной. Судя по запаху – на собачьей кучке, которая была на газоне.

С невероятным усилием я оторвал его руку от своего горла и запрокинул голову назад. Раздался хруст – очевидно, это был нос Джефри.

– Сволочь! – прохрипел он.

– Мне очень жаль, – отозвался я без тени раскаяния.

Я высвободился и хотел было откатиться в сторону, чтобы подняться с земли, но тут наткнулся на чьи-то ноги, преградившие мне путь.

Ноги в тканых брюках цвета камня и в удобных туфлях на плоской подошве. В ушах у меня раздался лай, показавшийся мне смутно знакомым.

– Мальчики, немедленно прекратите! Драться прямо посреди улицы – ну что за манеры!

Я перевёл взгляд с брюк выше и обнаружил, что их обладательница – пожилая женщина – строго взирает на меня сверху вниз. Из её сумочки выглядывало некое лохматое существо с бантиком на голове и бешено лаяло. Собачонка показалась мне знакомой… Да это же та самая, которая досаждала нам с Тикаани в аптеке!