Ильичев хмыкнул, покачал головой:

— Не, Ваня… Ни хрена не лучше! Я таких уже видел… Наглая и хитрая хохляцкая морда! Его знаешь кем назначили? Угадай…

— Ну-у-у… если наглая и хитрая хохляцкая морда… Каптером, что ли? — «помараковал» чуток Косов.

— Х-х-а-а! Смотри-ка! Угадал! Точно — каптером! И ведь… не понять как — только прибыл, а у него уже какие-то знакомые здесь, связи… Ты, Ваня… поосторожнее с ним. Я этих хохлов… У нас неподалеку от станицы несколько сел и хуторов хохляцких было. Переселенцы. Так вот… я насмотрелся на них. Я тебе скажу — хохол… это даже хитрее жида! И все какую-то выгоду ищут… А вот девки у них — и правда красивые! И хозяйственные. У меня там в станице… приятель один был. Постарше меня, конечно… Так вот он на хохлушке женился. И красивая, и работящая… всем девка хороша! Но! Родственников еще бы у нее не было! Тогда — вообще — красота!

— А чего — поосторожнее с ним? Он что — постукивает? И кому — комиссарам, или может — особисту? — задумался Косов.

— Да не знаю я! Пока — не знаю! — с досадой поморщился Ильичев, — но я с ним переговорю обязательно! Прикину — чем он дышит. Он хоть и ротный каптер будет… но — все же в нашем взводе будет числиться, а значит — не хер! И по поводу тебя… да и вообще — по поводу отделенных предупрежу!

Им выдали обмундирование. И — опять б/у! Как пояснил Захаров:

— Там, в лагере, Вам предстоит много бегать, ползать, маршировать. Ну какой смысл сейчас вам новое выдавать-то? Порвете, испачкаете, а что-то — потеряете! Нет, все правильно! Вот вернетесь из лагеря и, перед присягой, выдадут уже форму первого срока.

Ага! То есть — даже приказ о зачислении… пока не делает их полностью настоящими курсантами! Вот после присяги — тогда, да!

Еще была новость, которую Косов пока не знал, как воспринимать: командиром их взвода был назначен именно тот старлей, который зачитывал списки перед экзаменами, а потом — читал им диктант. Старший лейтенант Карасев, Юрий Васильевич. Прошу любить и жаловать!

Как-то… не выглядел «старшой» бравым строевиком, которые, как казалось, и должны учить и наставлять будущих командиров в училище. Низковат, рыхловат, брюшко явно начало формироваться, щечки эти… опять же. И губы… этакие… типично… Вот Егора Гайдара напоминает, земля ему стекловатой!

— Да я и сам пока не понял, чего это он в училище делает! — пожал плечами Ильичев, — ему бы… если в армии… Финансистом быть, во! Как раз подходит по внешности. У нас, помниться в полку тоже… подобное чудо было. Только наш — еще и шепелявил. Красный командир, мля!

Но позже стало известно, что Карасев… а какая у него могла быть кличка с такой фамилией и такой внешностью? Ну да… не бином Ньютона! «Карась», конечно же! Так вот, взводный, как оказалось — практически с отличием закончил это же училище несколько лет назад! О как?! Не понятно — как он сдал всю «физуху», но, по слухам — как стрелок он очень даже неплох! А уж разного рода Уставы и Наставления — как «Отче наш!». Еще и тактику читает, кроме военной администрации и делопроизводства.

Как объяснили Семенов с Камылиным, c которыми связи Косов не терял, «Карась» в обычной жизни училища — вполне адекватен, даже мягковат для взводного, «курков» без надобности и причин — не терзает. Но! Как препод — зверь! Вот так даже — Звэр-р-р!

— Зае… замучаетесь вы ему Уставы сдавать! И документацию… все эти приказы, донесения, штабную переписку. Злыдень такой — не по разу всё пересдавать у нас многим приходилось. И это… постарайтесь купить… или — достать как-то все эти причиндалы — канцелярские принадлежности… ручки, карандаши, линейки. И чтобы не абы что… а — получше! «Карась» … он за грамотно и аккуратно оформленные карты, и схемы — многое простить может! Даже и прикроет, если проступок не сильно тяжелый. Хотя… тут еще зависит — кому влетишь. Может и «Карась» не помочь. А так… нормальный взводный вам достался! Не хрен жалеть. Тут и похуже дуболомы есть!

«Ага… нужно иметь в виду. Штабная грамотность, значит, и аккуратность? Бум стараться!».

Командиром роты был назначен капитан Самойлов, Семен Васильевич. Среднего роста, худощавый. Ничего конкретного про него знакомцы сказать не могли — прибыл он в училище около полугода назад, вроде бы из войск, и ничем пока себя не зарекомендовал.

«Ага… темная лошадка. Не есть «гут», но… посмотрим!».

Комбат — Злобин Василий Селиверстович, майор. Невысокого роста, коренастый крепыш, с бритой наголо головой. Бывший кавалерист, от того и ноги — колесом.

— Резкий он, этот майор! Ему под горячую руку лучше не попадаться. И еще… злопамятный какой-то. Так что — делай выводы. Но… что хорошо — курсант обычно с комбатом редко пересекается! Где курсант, а где — комбат?! Но влетать все же — не стоит! — так обрисовал ситуацию Данила Семенов.

А еще — политработники! Политрук роты с забавной такой фамилией — Кавтаськин Геннадий Яковлевич, высокий и худой как жердь. В очках «велосипедами», и волосами длинными, и зачесанными назад. И — старший политрук, комиссар батальона Зимарев Владимир Никитич. Последний всем своим видом как бы располагал к себе — этакий колобок, круглолицый и улыбчивый. Внешне…

«С этими товарищами — нужно ушки держать топориками! Может — нормальные люди… А может — и нет. Мягко стелют — жестко спать!».

Всем курсом их вывезли в лагерь. Огроменная толпа! Были грузовики училища, да и, похоже, привлеченные машины — тоже были. Что-то — многовато техники нагнали. Но это позволило перевезти весь курс… пардон — батальон! За два заезда!

День им дали на обустройство, ознакомление с лагерем, прочую… херомантию. А потом — с места в карьер! Подъем в шесть, утренняя зарядка, утренний туалет, утренний осмотр, завтрак! Б-зд-ынь! Можно выдохнуть. Чуть-чуть!

Завтрак — миска каши… как правило — либо пшенка, либо — перловка. Кусок хлеба с маслом, чай.

И снова — У-у-пя-арё-о-д! Ребятушки-солдатушки!

Хотя — солдатушки — это не про сейчас! Сейчас — красноармеец