жжение во рту и вкус меди, переполняющий мои вкусовые рецепторы. Я отстраняюсь, большим пальцем провожу по нижней губе: на нем остается красный след. Она меня укусила.

Обычно вид собственной крови вызывает у меня рвоту, но по какой-то причине мной овладевает возбуждение. Я сжимаю руку вокруг ее талии и подаюсь вперед, прильнув губами к ее губам, ощущая привкус собственной крови, смешанной с ее слюной. Она присасывается к моему языку, словно хочет меня поглотить, и я со стоном толкаю ее на диван, устраиваясь между ее бедер.

Оторвавшись от ее губ, я перемещаюсь к уху, а рукой беру ее за горло.

– Ты позволишь мне увидеть твою красивую киску?

Она впивается зубами в нижнюю губу, бедра прижимаются к моим. Мои пальцы скользят от ее шеи вниз, пока не встречаются с горячим лоном. Я хватаю ее хлопковые трусики и резким движением срываю их. Она громко вдыхает, отчего мой член начинает пульсировать, отчаянно желая ощутить ее изнутри.

Отбросив порванную ткань за спину, я, постанывая, раздвигаю ее ноги и скольжу носом по ее влажной коже. Она восхитительно пахнет. Мускусом, женщиной и чистотой, как будто ее феромоны созданы специально для меня. Рот отчаянно хочет попробовать ее, вкушать ее до тех пор, пока она не растает.

Я двигаюсь ниже, языком слизывая влагу, которая сочится наружу.

– Щекотно, Джеймс, – она хихикает, вцепляясь мне в волосы пальцами.

– Не двигайся, сладкая, – я улыбаюсь в ответ, надавливая ей на живот.

Я погружаю в нее пальцы и одновременно с тем посасываю набухший клитор, языком чувствуя его пульсацию. Ее тело подергивается, и тогда я крепче прижимаю ее к себе, упираясь бедрами в диванную подушку, чтобы унять боль, пульсирующую в члене.

Она настолько узкая, что от одной мысли о ее влагалище, куда протиснется мой член, а не пальцы, сперма начинает вытекать из головки. У меня есть подозрение, что она девственница, а это значит, что я буду первым мужчиной – тем, кто разрушит ее для всех остальных, с жадностью уничтожит ее тело, разум и душу.

Продолжая гладить пальцами ее влажную киску, я поднимаю другую руку и глажу ее тело до тех пор, пока не касаюсь шеи: места, где отчетливо прослушивается биение ее сердца.

Выпустив ее клитор изо рта, я поднимаю взгляд, замечая ее раскрасневшиеся щеки и вздымающуюся грудь под красивым голубым платьем.

– Сделай глубокий вдох, детка, и не выдыхай, пока не увидишь звезды.

Венди немедленно повинуется, я чувствую, как напрягается ее горло, когда она задерживает дыхание. Я обхватываю ее шею, снова припадаю губами к клитору и начинаю двигать языком с той же скоростью, с какой надавливаю на горло.

Дрожа, она хватает меня за волосы, а я тем временем, наблюдая за Венди, сгибаю пальцы и начинаю тереть ими стенки влагалища. Она закрывает глаза и приоткрывает губы, но я не даю ей шанса на вдох.

Член пульсирует от одной только мысли, что ее губы посинели, а сама она на грани обморока в ожидании сладкого оргазма, который вернет ее к жизни.

Внезапно ее спина выгибается, а пальцы чуть не вырывают мне волосы с корнем. Мои яйца напрягаются до жгучей боли, а в основании позвоночника разгорается пламя.

Я отпускаю ее горло, наслаждаясь ее глубокими дыханием, и продолжаю ласкать ее, пока от наслаждения она парит в облаках.

В конце концов я отпускаю клитор, с громким звуком вынимаю пальцы из ее мокрой киски и пристально наблюдаю за Венди, пока мой язык скользит по губам, очищая рот от ее вкуса.

У меня сводит грудь, внутри все переворачивается: я смотрю на нее сверху вниз, осознавая, что еще никогда в жизни не владел такой красотой.

И в этот момент я даже не представляю, как я смогу ее отпустить.

Глава 21

Венди

Еще никто и никогда не доводил меня до такого, и когда мое тело возвращается с небес, отголоски оргазма сменяются напряжением мышц и потребностью доставить ему ответное удовольствие. Дать ему то, что он только что подарил мне.

Еще никогда я не чувствовала себя такой желанной. Такой сексуальной. Такой… свободной.

Мы, разумеется, еще не разговаривали, не заводили бесед, которые, как мне всегда казалось, обязательно должны быть с человеком, которому я решусь отдаться. Сейчас я об этом даже не думаю. Мне достаточно того, что происходит. Как будто он уже знает меня и не нуждается в каких-либо объяснениях. Возможно, я совершаю ошибку, возможно, проснувшись утром, я пожалею о сделанном выборе, но мне плевать: в данный момент я впервые в жизни уверена в правильности своего решения. Уверена на все сто процентов.

Поэтому мне так хочется хотя бы на секунду расслабиться и отпустить ситуацию.

Если честно, в глубине души, где-то в самых темных уголках моего сердца, живет надежда, что вместе с моей девственностью исчезнет и та наивность, от которого я никак не могу избавиться.

Утомительно, когда с тобой обращаются так, будто ты нечто хрупкое. Ломкое. Никчемное.

В голове всплывают недавние слова Мойры и резкие уколы Марии. Все считают меня ребенком, маленькой девчонкой, лишенной жизненного опыта. Как же долго я позволяла им высказывать мнение и выслушивала их тонко завуалированные оскорбления. Они решили, что, раз у меня добрые черты лица и я болтаю лишнее, значит, их мнение верно.

Но я устала.

А благодаря Джеймсу я почувствовала себя женщиной. Равной ему. Словно у меня есть выбор, и он уважает меня и позволяет принимать решения.

Он осторожно отодвигается от моих ног, облизывая губы розовым языком, и поднимает на меня глаза. От его взгляда у меня в животе закипает возбуждение.

Я сажусь, опираясь на локти, а внутри меня разливается тепло, голова идет кругом. Джеймс чуть не довел меня до грани: перед глазами стояла чернота, а эйфория растекалась по венам. В сочетании с напряжением, пронизывающим все мое тело, и прижатой к горлу ладонью я чувствовала настоящий фейерверк эндорфинов. И, если честно, я до сих пор не отошла от этого удовольствия. По мягким диванным подушкам я ползу к нему на коленях, стараясь не выглядеть смешной. Я понятия не имею, что делаю, но впервые в жизни, ведомая своими желаниями, я делаю то, что считаю правильным.

Я скольжу рукой по его ноге, ощущая под ладонями мягкую ткань брюк. Его ноздри раздуваются, и он следит за каждым моим движением.

Я продолжаю двигаться, а мой живот резко вздымается и опускается. Моя