За годы размышлений и вынашивания планов по убийству человека, ответственного за каждую травму в твоей жизни, успеваешь хорошенько разузнать о его слабостях. О его прошлом. А я выяснил о Питере гораздо больше, чем даже его ближайшие доверенные лица. Я знаю, что он вырос в Южной Флориде, и его родители были настолько бедны, что едва могли позволить себе рис, который подавали на стол. Я в курсе, что к четырнадцати годам он уже вовсю торговал наркотиками и слонялся по улицам под именем Пэн, нашептывая людям идеи о грандиозном будущем. Он обещал им жизнь, полную приключений, при условии, что они последуют его примеру. Мне известно, что, пока он медленно поднимался по карьерной лестнице к власти, он предавал других, и большинство из них в итоге бесследно исчезли.

А еще я знаю, что когда-то он за копейки купил разорившуюся компанию по производству самолетов, о ее прежнем владельце больше никто и никогда не слышал.

Я знаю, что Майклз – не его настоящая фамилия, и единственное, что его волнует в этом мире, кроме денег и положения, – это его дочь.

Венди.

Но разве я могу признаться в этом Ру? В таком случае ему станет известно, что я предпочел не посвящать его в некоторые подробности своей жизни. И хотя Ру не отличается пытливостью, я даже не представляю, как он воспримет эту информацию, зная, что он впустил меня в свою жизнь, а я хранил большую часть своих историй в тайне.

Ладно, разберусь с этим вечером, когда вернусь в «ВР».

Сейчас мое внимание сосредоточено на новой пекарне, которая открылась на Мейз-стрит. Обычно близнецы совершают обход, собирая налог и прочее, но после проблем с новым магазином я решил нанести им личный визит.

Вздыхая, я усаживаюсь в кресло напротив Джорджа, хозяина заведения. От вида муки, прилипшей ко всем поверхностям на кухне, меня начинает подташнивать. Я надеваю черные кожаные перчатки, которые окутывают мои руки теплом, и медленно разминаю пальцы.

– Итак… Джордж, – я улыбаюсь, закидывая ногу на колено. – Расскажи еще раз, что произошло.

Джордж вытирает лоб полотенцем. Его пузо увеличивается с каждым тяжелым вдохом.

– Я же сказал: кто-то приходил сюда три дня назад. Я заплатил.

– Это невозможно, – огрызаюсь я. Раздражение от откровенной лжи этого человека разрывает мои внутренности. Сделав глубокий вдох, я наклоняю голову, хруст костей унимает мой гнев. – Прошу прощения, зря я вспылил. Просто… это невозможно.

– Я и не думаю лгать! – тот вскидывает руки.

– Очень на это надеюсь, – раздвинув ноги, я достаю нож, раскрываю его и провожу большим пальцем по лезвию, наслаждаясь блеском металла. – Скажи мне, ты знаешь, кто я?

– Нет, – мужчина качает головой.

– Неужели твои соседи ничего обо мне не сказали? – я прижимаю руку к груди. – Какая досада.

– Послушай, я рассказал все, что я знаю, – мужчина начинает вставать, перекидывая полотенце через плечо. – У меня клиенты…

– Сел. На. Место, – шиплю я.

Близнецы, которые до этого момента стояли в стороне, расправляют плечи и подходят ближе. Его глаза округляются, но он все же опускается обратно на стул.

– Я не дурак. И я понимаю, как ты расстроился, узнав, что тебя одурачил какой-то нищий. И я готов простить эту ошибку: ты ведь сам не знал, что делал.

– И что? Мне придется платить дважды? – его плечи опускаются.

Я наклоняю голову.

– Я сказал, что я не дурак. Но слабаком не называл. Как бы мне ни хотелось пустить это на самотек, ты ведь знаешь, как это бывает, – я встаю, поднимаю глаза в потолок, вертя в воздухе нож, останавливаюсь, когда мой клинок оказывается под его подбородком, и наклоняю его голову так, чтобы он посмотрел мне в глаза. – Поможешь одному, а в итоге все захотят. К тому же, любой талант должен оплачиваться. Наше покровительство – это не только любезность; это шанс на спасение бизнеса.

– А если я откажусь? – его губы превращаются в тонкую линию, по лицу стекают бусинки пота.

– Хочешь узнать? – я надавливаю на нож.

– У меня… у меня больше нет денег, – заикается он.

Наклонившись, я приподнимаю крючковатое острие и вонзаю его в плоть под подбородком. Кровь стекает по лезвию и капает мне на перчатку.

– Тогда я предлагаю их достать.

– Хорошо, – хрипит он. – Пожалуйста…

Убрав нож, я выпрямляюсь.

– Вот и замечательно, Джорджи, – я беру паузу. – Можно называть тебя Джорджи?

Его кадык подрагивает.

– Позволь мне объяснить, что будет дальше, – я тянусь к нагрудному карману, достаю носовой платок и вытираю красное пятно с крючковатого острия. – Сначала ты расскажешь мне все, что знаешь о человеке, который приходил три дня назад. А потом ты заплатишь моим друзьям всю сумму, которую ты задолжал.

– Но я только что сказал, что у меня…

Я поднимаю руку.

– Я понимаю, все понимаю. Но, как я уже сказал, я человек разумный. Если ты не можешь заплатить сегодня, мы вернемся завтра. Но предупреждаю: я не люблю, когда мне приходится ждать, Джорджи. Не хотелось бы видеть, во что превратится наша дружба, если ты будешь испытывать мое терпение, – хмыкнув, я качаю головой.

– Я достану.

– Вот и молодец. А теперь расскажи мне о том посетителе.

– Это… это была женщина. Сказала, что в городе новый босс. Попросила проявить к нему уважение и продемонстрировать свою преданность.

Меня охватывает ярость. Конечно.

– Женщина, значит, – повторяю я. – Что еще?

– Это все. Все, что я знаю. Соседи предупредили меня не вступать в конфликт с теми, кто придет за деньгами, и я не хотел в это впутываться.

Одной рукой я потираю подбородок, другой верчу лезвие в пальцах.

– Я говорю правду! – умоляет он.

– Я верю. Будь добр к моим парням, понял? – вздохнув, я убираю нож обратно в карман.

Близнецы синхронно улыбаются, шагая вперед, чтобы занять мое место. Они его слегка приструнят, сделают грязную работу, за которую я не хочу браться. Донесут посыл.

В груди образуется ком, который вращается и растет, пока не превращается в гнев. Шепотки за спиной не приносят бизнесу пользы, а именно этим и закончится эта досадная ситуация. Слухами.

Женщина.

Я знаю только одну женщину, имеющую дело с влиятельным мужчиной, и они оба только что приехали в город.

Мои перчатки заляпаны кровью, поэтому, выходя из пекарни, я снимаю их и убираю в карманы. И тут, к моей неожиданности, на меня налетает маленькое тело. Стиснув челюсти, я взмахиваю руками и сразу же чувствую, что мне в нос ударяет запах ванили.

– Джеймс? – я слышу голос Венди. Раздражение тотчас рассеивается, а на лице появляется улыбка.

– Дорогая, –