Я сделала глубокий вдох. Проклятый Данни. Не способен держать язык за зубами!

— Да, Марта, я переспала с Данни. Это случилось, и точка. Я давно его знаю, — надо было сказать «намного раньше тебя с ним познакомилась», но я сдержалась, — мы были расслаблены и, насколько я помню, одиноки, потому что он за всю нашу встречу ничего не сказал мне о том, что у него есть какие-либо обязательства перед кем бы то ни было…

— В этом не было необходимости. Ты же сама знала, — настаивала Марта, не отводя от меня взгляда.

— Послушай, Марта, вещи имеют то значение, которое мы им придаем. Я не думаю, что он или я придаем значение этой ситуации. Да, случилось. Мы освободились от темы, которая нас преследовала до появления Рикардо. Больше это не повторится.

— А как же я, Бель? Ты меня ни во что не ставишь. Ты не подумала о том, как я отнесусь к этому? И предпочла, чтобы я не узнала об этом, так? — настаивала она, готовая упиваться моей виной. — Но ты не беспокойся, дорогая, жизнь сама побеспокоится о том, чтобы расставить все по своим местам. — После этих слов она встала и, отойдя в самый дальний угол террасы, повернулась ко мне спиной.

Марта говорила скорее со злостью, чем с сожалением, что меня мучило и одновременно беспокоило. Она обязательно мне отомстит. Вопрос заключался в том как и когда.

Я несколько дней настраивалась на то, чтобы поговорить с Иваном. У меня не получалось выкинуть из головы сцену с влюбленной парочкой на улице Грасиа. Я так сильно переживала, что у меня обострился дерматит. Это было самое малое, что могло со мной произойти: кожа передает эмоции, беспокойство — это тоже эмоция, а я очень беспокоилась. Парадоксальным было то, что эти проблемы коснулись моей профессиональной сферы — дерматологии. Принимая пациентов, я теперь надевала халат с длинными рукавами, несмотря на то что было лето, стараясь скрыть расчесы на руках. Все это очень меня тревожило, поэтому я решила раз и навсегда разобраться в этой ситуации, и чем быстрее, тем лучше.

Все эти десять кошмарных ночей в моей голове крутились разные варианты мести. Пойти с Иваном в многолюдное место и при всех бросить ему в лицо, что он обманщик, или рассказать обо всем его другу, официанту из «Хемингуэя», даже если он тоже во всем этом замешан — среди таких людишек чего только не бывает… Мне захотелось найти его шефа и все ему выложить как на духу. Плохо было еще и то, что я не могла никому излить душу… Кому я расскажу, что мальчик по вызову меня соблазнил? Единственным человеком, который мог меня понять, была Мерче, но с ней мы после той ссоры в ее кабинете не общались. «Ах, Мерче, Мерче, ты была права, но сейчас я не способна в этом тебе признаться», — подумала я. Ситуация принимала смешной оборот. Лучше я останусь с Иваном и продолжу эту игру, а потом заставлю его во всем сознаться. Возможно, для него это не имеет значения, но для меня еще какое. Всю эту историю затеяла я, а не он, поэтому мне показалось правильным завершить отношения таким образом.

Спустя десять дней после того события, не ответив на несколько его звонков, которые показались мне странными: такие парни никогда не контактируют с клиентками, я сама позвонила Ивану и предложила поужинать. Когда я услышала его голос, сердце мое ушло в пятки — привычка восхищаться умирает медленно. Но я была настолько сосредоточена на моем плане, что быстро взяла себя в руки.

— Извини, что не позвонила тебе раньше, но ты же знаешь, как я была занята с этим заседанием Общества дерматологов и психиатров. Я выступаю с докладом и совсем замоталась… — извинялась я, когда он вошел в дом.

— Любовь моя, не переживай из-за этого. Ты же предупреждала, что у тебя будет конгресс, — сказал он, крепко меня обнимая.

В этот момент я почувствовала отвращение. Настоящую неприязнь. Я едва терпела его прикосновения, это было теперь для меня очевидно, и я боялась, что не смогу стерпеть кожный зуд. Но я не подала виду и пошла с ним в гостиную.

В то время как Иван устраивался на софе, я вышла на кухню. Закатала рукава — слава богу, что была мода на хлопковые кофты с длинными рукавами, — и посмотрела на руки. Пятна горели, и зуд был нестерпим. Я сделала глубокий вдох, взяла бутылку шампанского, два бокала и вернулась в гостиную.

— Ты скучала по мне? — Иван подошел, взял из моих рук бутылку и откупорил ее, пока я прошла на террасу, чтобы посмотреть растения. Двери были открыты, чтобы немного проветрилось.

— Еще как. — Я засмеялась, стараясь, чтобы голос звучал естественно. — Вот в чем изъян моей работы: она требует жертвовать личной жизнью. А это большая жертва…

— Когда ты захочешь, мы изменим эту жизнь, детка, — льстиво сказал Иван, подходя ко мне.

— Подожди, подожди! — остановила я его решительно. — Сначала работа, а потом удовольствие. Так ведь говорят? — Я снова засмеялась. — Что новенького у тебя по поводу реставрации вестибюля?

— Ничего, детка. Я уже поработал в архиве, чтобы подготовить первый набросок, — объяснил Иван. Он, казалось, был искренне воодушевлен, как я, когда была с ним: есть люди, которые влюбляются в любовников, а есть те, кто влюбляется в вестибюль. — Он уже готов, и я жду, когда ты назначишь собрание арендаторов. Я завишу от тебя, моя дорогая, — добавил Иван.

«И ты еще не знаешь, насколько зависишь», — подумала я. Да и я не знала, насколько сильно сама была привязана к Ивану, пока все не разбилось на мелкие кусочки. Я верила ему, он вносил в мою жизнь радость, дарил мне удовольствие… до тех пор, пока не обманул моего доверия. Приближался момент расплаты.

— Я знаю, Иван. Ты сам это сказал. Ты сказал, что вместе мы многое сделаем. Вместе, не так ли? — спросила я, поставив четкий акцент.

У него сработали все системы безопасности. У этого мужчины была отлично развита интуиция.

— Что случилось, детка? Ты какая-то странная, — спросил он, направился к софе и поставил бокал на стеклянный столик.

Больше я не могла скрывать переполнявшие меня чувства, разглядывая растения на террасе, в этот момент я их даже ненавидела. Они росли себе как ни в чем не бывало и не нуждались в этих глупостях, которыми я занималась. Растения нельзя обмануть, а женщин можно. Я медленно повернулась, сильно сжимая бокал, чтобы противостоять дьявольскому зуду на моих руках.

— Когда ты говорил мне о совместных планах, я думала, что ты имел в виду нас двоих, — сказала я в преддверии разговора.

— А кого же еще, если не нас? — ответил он с гримасой удивления на лице.

— Ну конечно, ты же никого не бросаешь.

— Я не понимаю, о чем ты. — Иван посерьезнел, настраиваясь на защиту.

— Очень хорошо, я тебе поясню. Почему ты мне не рассказываешь о девушке с сумкой «Мандарина Дак»?

Иван понял, о чем шла речь, но реакцию держал под контролем. Он налил себе еще бокал шампанского, как будто считая до десяти.

— Не начинай, детка… Что ты хочешь узнать?