рыбак, которому приходится сидеть и разглядывать темноту, вполне мог увидеть что-нибудь.

– Бары есть, – подтвердила я, признавая его правоту. – Но мне нужно спросить у папы. Рыбалкой увлекается он.

– Спросите. Это может быть полезно.

– Я попробовал расспросить лодочников, – сообщил Леон. – Описывал им Луизу Лец, но никто ничего не вспомнил.

– Неудивительно, – ничуть не расстроилась я. – Лодку могла брать и вовсе не она.

– Да, почти уверен, что ее брал убийца, – проговорил Фрид. – А мы не можем описать его даже приблизительно.

– Госпожа Тикнер говорила, что Луиза Лец не выглядела напуганной или взволнованной. Что же такого случилось, что она вдруг решила убегать? Она что-то увидела или узнала?

– Возможно, – не стал спорить фон Штар.

– А что, если незаметно уйти из дома ей помог убийца? – предположил Леон. – Уж на знаю, какой выдумал предлог. Но вдруг он планировал убийство и не хотел, чтобы хозяйка дома подняла панику, обнаружив, что жиличка не возвращается к оставленным у нее вещам?

– Звучит логично, – медленно кивнул Фрид. – Только в этом случае ему было бы безопаснее уговорить Лец съехать открыто. А вот если он убил и только потом отправился за вещами жертвы, чтобы инсценировать побег…

– Тогда убийца должен был хорошо знать свою жертву, – заметила я. И тут же сама себя опровергла: – Или нет, ведь ему было достаточно проследить за ней.

– Разберемся, – пообещал фон Штар. – Мы обязательно с этим разберемся.

Совсем скоро берег стал подниматься вверх. Валуны сменились скалами, некоторые из них торчали прямо из воды, и нам пришлось смотреть в оба, чтобы не испортить лодку. То есть, смотреть пришлось Леону, а мы с Фридом пытались отыскать место, где лодка могла удобно пристать.

Такое место нашлось. В воду выдавалась неширокая каменистая площадка, а дальше было что-то, похожее на тропку. Фон Штар отдал команду причаливать.

– Этот скальный массив не слишком большой, – сказала я, когда мы очутились на берегу. – Примерно три километра в ширину и два в длину. Не горы, а скалы, побитые ветром и водой. Глубоких пещер тут вроде бы нет. Но укромных мест хватает, сами видите.

Фрид кивнул, оглядываясь. Верхушки скал лишь немного возвышались над его головой. Вокруг торчали низкорослые сосны, своими корнями спасающие почву от разрушения. Кое-где склоны были достаточно пологими, позволяя забраться наверх. Хотя ломать ноги на камнях нам не слишком хотелось.

– Пора тебе поработать, мой хороший, – пробормотала я Мику.

– Мя! – ответил кот и шумно принюхался.

– Что он будет искать? – спросил Леон. – Могилу?

– Да. Если бы покойница стала нежитью и сбежала, мы бы уже знали. Поэтому она все еще может быть где-то здесь.

– Или в болоте, – вспомнил фон Штар то, что я говорила вчера.

– Или в болоте, – согласилась я. Но все же добавила: – Хотя это не слишком вероятно. Болото мелкое и жарким летом иногда даже высыхает. Ненадежное место.

– Тогда ищем.

Мик муркнул и нырнул в одну из расщелин. Леон выпустил Тери, и крыса засеменила по берегу, у кромки воды, разыскивая следы. Фрид остался на месте, опираясь на трость, которую захватил с собой. Я прошла чуть вперед, тоже разглядывая камни. Должно быть, ночью тут очень непросто ориентироваться. Правда, если убийца готовился заранее, он вполне мог присмотреть место днем, как следует изучить окрестности и просто принести тело. Конечно, если Луиза Лец нашла свой последний приют именно здесь.

Пока ничто не говорило о том, что рядом может быть могила. Камни и почва казались нетронутыми. Не было слышно запаха разложения. Не валялись кости или обрывки одежды, которые могли бы растащить дикие животные. Ни одного признака возможной нежити. Вокруг только мирно пели птицы и шелестели ветви кустарников.

Мика не было долго. Так долго, что Фрид устал стоять без дела и не поленился заглянуть за каждый камень в зоне доступа, а я решила, что эта версия оказалась провальной. Но наше терпение было вознаграждено. Мик вдруг возник на верхушке одной из скал и громко мяукнул. Я ощутила его задумчивость и удовлетворение. Мой кьюр все-таки что-то нашел.

– Тут тропинка, по которой можно забраться наверх, – позвал нас с Фридом Леон.

– Далеко идти? – спросил фон Штар, когда мы стали подниматься по неровным камням.

Трость помогала ему в подъеме, но Леон все равно ненавязчиво страховал сзади, как телекинетик.

– Не очень, – качнула головой, сосредоточившись на связи с котом и на том, что он хотел мне передать. – Мик искал долго, потому что там… что-то странное.

Не тело, к сожалению, но то, что все же показалось моему напарнику подозрительным.

– Мяу! – подтвердил тот громко, стоило нам подняться.

– Веди, мой хороший.

Гордо задрав хвост, кот порысил вперед. Тропинки здесь не было, хотя камни казались удобными, и даже фон Штар не испытывал особых трудностей. А закончился наш путь у глубокой расселины длиной метра в три. Присев на колено у ее края, я глянула в темноту.

– Ничего не разглядеть, – поморщилась недовольно.

Сняв со спины посох, зажгла светляк и опустила в расселину. Помогло не особенно. Стало видно скалистые стенки, уходящие почти отвесно вниз, и непроницаемый мрак на самом дне. Скальные останцы закрывали собой солнце, и оно никак не могло пробиться туда.

– Чувствуете что-нибудь? – поинтересовался фон Штар.

– Нет, – я качнула головой. – Но раз Мику это место показалось подозрительным, нужно спуститься и посмотреть.

– Уверены? – мужчина нахмурился.

– Абсолютно.

Вздохнув, я поднялась и повернулась к Леону.

– Привяжете веревку?

Он кивнул и принялся устраивать спуск. Фон Штар бросил в расселину камешек и, оценив время, констатировал.

– Не слишком глубоко. Метра три или четыре.

– Как раз хватит длины, – сообщил Ингер, проверяя крепость узлов.

Я сунула посох обратно за спину и взялась за веревку. Но фон Штар тронул меня за локоть, и серьезно глядя в глаза, попросил:

– Будьте осторожны, Ружена.

– Буду, – пообещала я. – Не стоит переживать.

Лазать по горам я умела. Спасибо папе – любителю рыбалки и походов, который с самого детства выводил своих отпрысков на природу. Он научил нас разводить костры, ориентироваться в лесу, отличать съедобные грибы от ядовитых. И сейчас мне его наука здорово