– Фрид? – позвала я.

Он не ответил. Мне стало не по себе. Нежити здесь точно не было, но темнота вдруг начала казаться враждебной. Я шагнула к балкону и решительно раздвинула шторы. А потом обернулась к кровати и ахнула. С Фридом определенно было что-то не так. Он метался по простыням, хрипло дыша. Его пальцы, стискивавшие тонкую ткань, походили на паучьи лапы. Грудь тяжело вздымалась. Глаза были закрыты, но даже отсюда мне стало видно, как бешено они двигаются под веками.

– Фрид, вы меня слышите? – спросила я, садясь на край кровати.

Тот только застонал. Я коснулась мужского плеча, поражаясь тому, какое оно холодное, потрясла, вот только не помогло. На этом мои полномочия заканчивались. Из всего целительства я могла только прокол от кинжала залечить. А тут нечто гораздо более сложное и страшное. Фон Штар словно находился в плену кошмара, и я не понимала, как ему помочь.

– Сейчас позову кого-нибудь, – решила я.

– Ма-а-ау! – заорал кот и вцепился когтями в подол халата, не пуская.

– Ты чего? – я изумилась. – Я поищу Леона и быстро вернусь. Или Манна. Они должны знать, что делать.

– Ма-а-а! – решительно возразил Мик.

Его шерсть топорщилась, делая кота похожим на меховой шар, а глаза горели потусторонним светом. Показалось даже, что если попробую смыться, то Мик не пожалеет не только халат, но и меня саму, чтобы задержать.

– Да что ж такое-то? – пробормотала под нос.

Ткань угрожающе затрещала. А халат был любимым, поэтому мне пришлось снова сесть. Я растерянно оглядела Фрида, не представляя, зачем кот привел сюда именно меня и теперь не выпускает. Ведь мужчине сейчас может понадобиться лекарство, целитель или хотя бы человек, который его лучше знает, а не сонный некромаг в халате поверх ночной рубашки. Но просто так смотреть на чужие мучения было выше моих сил. Я поймала мужскую ладонь, сжала и обреченно позвала:

– Фрид, проснитесь, пожалуйста. Фрид?

Не проснулся. Но замер, стоило мне заговорить, и задышал не так резко.

– Мя! – одобрительно вякнул кот, топча лапами одеяло.

– Фрид, – шепнула я и погладила его по волосам. Короткий ежик забавно щекотал ладонь. – Фрид, это всего лишь кошмар.

Кажется, работало, как ни странно. От прикосновений и звуков моего голоса мужчина не просыпался, зато понемногу успокаивался. Неужели Мик привел меня именно за этим?

– Всего лишь кошмар, – повторила я. – Что бы вам ни снилось, это не реально. Просто страшный сон, морок. Нужно проснуться, и он рассеется. Откройте глаза, Фрид.

Он дышал все спокойнее. Плечи расслабились. Пропала исказившая лицо гримаса. Вот только стоило мне замолчать, и мужские пальцы снова сжимались, словно их мучила судорога.

– Да что же такое с тобой случилось? – обреченно прошептала я. – Фрид… Ты такой сильный, умный. Ты обязательно справишься с любыми кошмарами. Подумаешь, сон. Твое подсознание всегда будет только в твоей власти, не дай ему разгуляться.

Я несла откровенную чушь, только чтобы мужчина слушал мой голос. Наверное, проще всего было бы спеть ему колыбельную, но мое пение вполне можно было приравнять к оружию массового поражения. Поэтому я просто говорила. Сначала уговаривала проснуться, потом рассказывал о том, что обычно снится мне, потом прошлась по краткой истории Свишена, классификатору универсальных бытовых чар и даже объяснила, как правильно купать котов, на что мой Мик негодующе зафыркал. Сам кьюр устроился под левым боком Фрида и тихонечко мурчал. Ему тоже хотелось помочь.

Осторожно поглаживая сильные пальцы, я все говорила и говорила. Но скоро у меня затекла нога, на которой сидела. Решив, что все равно никто пока не увидит, я прилегла рядом с фон Штаром, продолжая держать его за руку.

– Я немного с тобой посижу, – пробормотала тихонько, – и пойду к себе. А ты будешь спать без всяких кошмаров. Просто спать и набираться сил. И все станет хорошо…

***

Очередной день стал для Фрида настоящим испытанием. Прогулка по скалам далась ему нелегко: разнылась нога, разнылась рука, и он мечтал, как упадет на диван, разобравшись со всеми делами. Но Ружена позвала его в ресторан. И Фрид почему-то не смог отказать, хоть и понимал, что женщина не из тех, кто обижается на отказ.

Нет, он не пожалел. Первый за долгое время выход в люди оказался не так уж и страшен, как Фрид мог бы подумать. Полумрак ресторана помог справиться с нервозностью. Еда была выше всяких похвал. Сам город, вернее, та его часть, которую удалось увидеть, выглядела мило и уютно. И Ружена… Фриду нравилось находиться в ее компании. Женщина не доставала его ненужной жалостью, не кокетничала, не строила из себя невесть что. С ней было удивительно легко, и Фрид то и дело ловил себя на мысли, что даже боль отходит на второй план, когда он смотрит на Ружену.

Этот вечер его расслабил. Создал иллюзию нормальности, так сильно похожую на прежнюю жизнь. Наверное, именно поэтому он снова забыл выпить свое лекарство. За что и поплатился. Кошмар вернулся и вцепился в него с такой яростью, какой не было, наверное, с самых первых дней в госпитале.

Темнота снова окружала его со всех сторон, но сейчас Фрид видел в ней горящие голодным огнем глаза, длинные когти и зубы, с которых капала слюна. Нежить тянулась к нему, воя и скалясь. Под ногами рассыпались камни, грозясь лишить равновесия. А по рукам и груди струилась кровь. Его собственная кровь.

Но хуже физической боли было ощущение собственного бессилия. Понимание того, что если Фрид не справится, то пострадают люди. Ни в чем не виноватые, мирные люди, которые просто спят в своих кроватях, чтобы потом проснуться и начать новый день. Он, Фрид фон Штар, сейчас их единственная защита. Единственная надежда, о которой они даже не подозревают. Вот только силы тают слишком быстро. И предчувствие непоправимого становится все ярче и ярче.

Липкий ужас грозил накрыть Фрида с головой. Но неожиданно в темноте раздался голос, которого там совершенно не должно было быть. Тихий женский голос говорил с ним. И пусть мужчина с трудом мог разобрать слова, голос стал тем, за что он зацепился. Рванулся вперед, сбрасывая с себя цепкие костлявые руки. Отмахнулся от разъяренного шипения. И медленно, шаг за шагом, вышел из вытрепавшего все нервы кошмара.

Пробуждение оказалось не из легких. Все тело ломило, и