компаниям и семьям, а тут… стихийный флешмоб, блин. «Покажи, где ты сейчас». И конечно, его устроила Маша.

Оно и понятно. После того как с Посохом ничего, кроме секса, не вышло, Маша находилась в свободном поиске и, кажется, кого-то подцепила. Очень денежного. Во всяком случае фото, которое она выложила в чат, просто кричало об этом. Холл пятизвездочного отеля, дизайнерская елка и сама Маша в коротком люксовом платье, открывающем длинные стройные ноги. Стоит заученной позой фотомодели и улыбается винировыми зубами.

Наверное, увидев эту фотографию, большинство участников чата должны были почувствовать себя неполноценными лузерами. Но Ника не была уверена, что почувствовали, потому что в ответ на роскошь неведомого отеля в чате появилась фотография из Питера стоявших в обнимку Лебедкина и Митракова. Оба с красными от мороза лицами и довольными улыбками, за ними – Спас на Крови, а ниже подпись: «Вышли покурить, пока наши сидят в кафе. Полночь встретим на Дворцовой». И было как-то сразу понятно, что там у них настоящее веселье. Вот уж кому и правда можно позавидовать.

Следом бросил фотографию Руслан Бельдиев с маленьким сыном на руках. Он был дома, стоял около елки.

Потом присоединилась Люда Чалых. Фото из гримерной и комментарий: «Только что закончился спектакль, спешу домой!»

И тут же Посох. Он находился за городом в какой-то большой компании, среди которой можно было разглядеть узнаваемые лица актеров.

А Пашка молчал. Ничего не прислал. Ника отключила телефон и пошла на кухню. Пора уже, наверное, отваривать картошку. Должен же у нее быть новогодний ужин.

И соленые гренки можно сделать из черного хлеба. Очень они Нику в последнее время выручают. Можно и несоленые, но с маринованным огурчиком вприкуску.

Нарезав соломкой хлеб и включив нагреваться духовку, Ника снова заглянула в чат. Там появилась фотография от Сони Воскресенской, теперь Свешниковой. Это был бокал шампанского, стоявший на изысканно сервированном столе. Стол, конечно, полностью в кадре не отображался, зато виднелись красиво сложенная льняная салфетка и фрагмент белой тарелки с тонким золотым ободом. Около бокала с шампанским лежала конфета – французский трюфель. Было непонятно, где сделано фото – то ли в одном из элитных ресторанов, то ли свекор устроил праздничный ужин в своем загородном доме, не в этом суть. Соня была достаточно тактичным человеком, чтобы не выпячивать свое теперешнее положение, потому и не вошли в кадр блюда и интерьер, а также окружающие люди. Но и бокала с шампанским было более чем достаточно, чтобы затмить показное фото Маши Пеночкиной. Нику данный факт позабавил. Бедная Маша, столько стараний, но тут появляется Соня…

Вообще, Соня, участвуя порой в общих обсуждениях, практически никогда не рассказывала про личную жизнь, не выкладывала фотографии с отдыха, не показывала дом и детей. Если чем и делилась, то своими керамическими изделиями или красивыми пейзажными кадрами (все-таки она была художница), высказывала собственное мнение о просмотренном фильме или книге, если о том заходила речь. О чем угодно, но не о жизни с Антоном. Словно берегла эту жизнь от чужих глаз. И Ника Соню понимала, потому что на многое насмотрелась за время своей юридической практики. Видела, как рушились, казалось бы, образцовые семьи, как вклинивался в отношения третий, и совсем недавно счастливые люди становились очень несчастными.

Соня прятала свое счастье и, наверное, имела на то причины. В мае, на встрече выпускников, Люда говорила, что Соня с Антоном расставались[3]. Может, это расставание наложило свой отпечаток, а может, что-то другое… да и неважно… Главное, оба сохранили чувства и трепетность отношения друг к другу. Достаточно было просто увидеть, как они переглянулись, сев за одну парту во время съемки кино, как Антон наклонился к ее уху, чтобы что-то сказать. Словно и не было этих пятнадцати лет. Словно сейчас прозвенит звонок, в класс войдет математичка, и Антон будет решать два варианта: за себя и за Соню. Весь класс знал, что ее оценки по точным предметам – его заслуга. Им тогда почти все девчонки из класса страшно завидовали. Как же, такая любовь! И наверное, многие завидуют сейчас. Маша уж точно.

Ника тряхнула головой и начала раскладывать хлебную соломку на противень. Духовка разогрелась, пора сушить хлеб. Пока она занималась этим делом, в голове появилась идея фото для флешмоба.

Ника поставила в духовку противень, проверила на готовность кипящую картошку и отправилась в комнату фотографировать елку. Идеальное решение – и вроде маячок для других – «у меня Новый год!», но при этом ничего не понятно. Спасибо, Соня, подсказала.

Фото елки получилось красивым, и Ника тут же сбросила его в классный чат.

А Савельев так ничего и не прислал.

Где он сейчас? Остался в Нижнем? Приехал к матери в Москву? Здесь у него осталась мама, и Пашка, будучи в столице, всегда находил время ее проведать. Он вырос в неполной семье из двух человек. Мать поднимала сына одна. Ника предполагала, что это было очень трудно, но все равно порой завидовала Савельеву. Да, он рос без отца, зато всегда чувствовал любовь матери, и эта связь между матерью и сыном сохранилась до сих пор, хотя сын уже давно вырос и живет в другом городе. У Ники никогда ничего подобного с родителями не было. А, ладно! Зато у нее теперь будет свой ребенок, и она очень постарается, чтобы этот ребенок не чувствовал себя одиноким в их маленькой семье. Они еще собаку заведут! И попугая! Им будет хорошо и весело всем вместе.

А Савельев пусть веселится со своими лаборантками.

Ника уже собиралась положить телефон на стол, как раздался звук сообщения, и дыхание перехватило. Кто это? А вдруг Пашка?

Но это была неугомонная Оля.

Оля: Готовься! К тебе едет новогодний подарок!

Ну какой еще подарок? Время десять минут двенадцатого, и есть хочется, и полежать, и все-таки увидеть в чате фотографию от Савельева. Где его носит?

Ника: Ок.

Звонок в дверь раздался через тридцать минут, когда сухарики уже были готовы, кусочки отварной картошки лежали на тарелке рядом с селедкой, а маленькие хрустящие огурчики радовали глаз в яркой оранжевой пиале. Упаковка таблеток от токсикоза на всякий случай лежала тут же. Ника все-таки включила телевизор, чтобы из квартиры исчезла тишина, и нашла канал с «Иронией судьбы», которую никогда не любила и не понимала, но смотреть на веселые и уже надоевшие лица различных «огоньков» было выше ее сил. Уж лучше этот фильм. К тому