«Что?» — рассеянно переспросила я, подходя к столу и не глядя перебирая травы, склянки, баночки, которые разбросала кое-как, когда спешила на помощь инквизитору.

«Может, отправимся в Гариндар?» — с надеждой поинтересовался кот.

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить карту королевства. Знакомое ведь название.

«Это же самый северный город. Полгода полярный день, полгода полярная ночь. Жуткие морозы…»

«И один из самых сильных ковенов ведьм. Туда даже инквизиторы боятся соваться. Как тебе?»

— Не самая хорошая идея, — произнесла вслух я и, подхватив пару пакетов, понесла их на место.

Не знаю, как остальных, а меня уборка и готовка расслабляют. Руки двигаются сами собой, а мозг в этот момент работает, переваривает информацию. Вот и сейчас я пыталась отключиться от всего, сосредоточившись на наведении порядка.

Мне даже это почти удалось. Потому как появление полностью одетого инквизитора я едва не прозевала.

— Я ухожу, — сообщил он, а я лишь отмахнулась, даже не обернувшись.

Да, я была занята. Поставив невысокую лесенку, добралась до самых верхних полок и залезла туда практически по пояс.

— Если инквизиция надумает совать свой нос, можешь смело их посылать, — продолжил Эртан.

— Угу.

Что-что, а посылать законников без повестки я умела. И не только законников.

— Я ведь так и не поблагодарил тебя толком, — продолжил мужчина.

Судя по звуку шагов, Эртан подошел совсем близко и встал у лестницы.

— Собери чемоданы и отправляйся в столицу, — совершенно искренне подсказала я. — Это будет самый лучший подарок и благодарность.

Тяжелый вздох, и в следующую секунду опора под моими ногами просто исчезла.

Я не глупая дурочка и сваливаться с лестницы уж точно не собиралась, твёрдо стоя на ногах. Стремянка за эти годы ни разу меня не подводила. Но ведь это инквизитор, он всё может испортить.

— У-и-и-и! — вскрикнула я, падая вниз и лихорадочно пытаясь сплести заклинание левитации.

Но куда там, пол был слишком близко.

Хотя руки инквизитора оказались еще ближе.

Этот поганец отпихнул лестницу от себя, отчего я и полетела вниз. И всё ради того, чтобы поймать меня на лету.

— Т-ты чего творишь?! — рявкнула я, чувствуя, как бешено застучало сердце.

То ли от падения, то ли от близости с мужчиной.

Только перед глазами всё мелькало, а тут раз — и ярко-синие глаза. Так близко от меня, что я могу разглядеть своё отражение в его расширенном зрачке, рассмотреть переход цвета от светло-синего до тёмного, который буквально чернел, образуя красивый ободок.

— Терпеть не могу, когда меня игнорируют, — совершенно не смущаясь, заявил Эртан. — Твоя пятая точка, конечно, жутко сексуальная даже в этих штанах, но я предпочитаю разговаривать, глядя в глаза собеседнику.

А вот мне больше смотреть в его синие очи больше не хотелось. И так голова закружилась и зелье, о котором я уже почти забыла, вновь забурлило в крови, не моля, а просто требуя податься вперед, закрыть глаза и поцеловать. Самой.

— Отпусти меня! — нервно выдала я.

«Кричи, Ви! Может, не уехали инквизиторы. Спасут», — посоветовал кот.

«Вот еще, глупости! Что, я сама не справлюсь?!»

— Я еще не поблагодарил тебя как следует, — отозвался тот, продолжая крепко удерживать в своих руках, несмотря на моё вялое сопротивление.

Вот же силища. Только трупом валялся. А уже на руках держит и даже не шелохнётся. Может, крови надо было своей поменьше дать?

— Исчезни из моего дома! — прошипела я, оглушенная пульсом, который громом стучал в ушах. — И жизни.

— В своё время, — пообещал Рой. — Еще раз спасибо, Вайолет Дин, за помощь.

После чего просто поставил меня на пол, сжал руку, снова странно и как-то многозначительно взглянув в глаза, и ушёл.

— Ты хоть что-нибудь понял? — глядя вслед инквизитору, глухо спросила я.

— Угу. Гариндар не спасёт. Надо просить политического убежища в других странах, — мрачно отозвался Люцифер.

Следующие три дня я провела под домашним арестом. Конечно, Кинсли уверял меня, что на самом деле никакого ареста нет, а это всего лишь вынужденные меры предосторожности, которые направлены на избежание несчастных случаев и прочих неприятностей, которые могут возникнуть после моего появления на улицах городка.

— Ты издеваешься? — фыркнула я.

Вечером памятного дня мы удобно расположились у меня в гостиной. Артур привычно сидел у камина в любимом кресле. Мне удалось умаслить инквизитора свежими плюшками и ароматным чаем, который он с удовольствием пил, опустошая уже вторую кружку.

Я же сидела на диванчике, закинув ноги на низкий столик, и пила кофе. Да, да, к вечеру жажда попробовать этот напиток только увеличилась, и я решила не отказывать себе в этой маленькой слабости. Добавила капельку сливок, ложку сахара и теперь пила маленькими глоточками.

— Ну Артур, серьёзно? Ты думаешь, что после всего этого я кинусь мстить этим… соседям? За то, что они нажаловались на меня и вызвали инквизицию? Поверь мне, сейчас я больше всего хочу тишины и покоя, — продолжила я. — И проклинать точно никого не стану. Во-первых, это незаконно. А во-вторых, руки марать не хочется.

— Кто говорит, что я беспокоюсь о людях, — оскалился в ответ Кинсли. — В данной ситуации меня больше волнует твоё состояние и будущее.

Я аж кофе поперхнулась. Это хорошо, глоточек был маленький, поэтому обошлось без последствий.

— Чего?

«Дожили, — презрительно подытожил кот, который привычно забрался на верхнюю ступеньку лестницы и оттуда наблюдал за нами. — Теперь ведьме приходится спасаться от вредных людишек. Тебе самой-то не позорно?»

«Цыц!»

— А чего им на меня охотиться? — спросила нервно. — Эртан же жив и здоров. Никакого убийства и покушения не было.

— Ты с ним спишь? — напрямую спросил Артур, отставив пустую чашку в сторону.

— А вот это, дорогой, я с тобой обсуждать точно не стану, — ответила я, широко улыбнувшись. — Моя личная жизнь — это моя личная жизнь. И она никого не касается.

Даже её полное отсутствие.

— Вот и Эртан сказал то же самое, когда его спросили.

А вот это уже интересно.

— Что еще он рассказал? — лениво поинтересовалась у Кинсли.

Делать еще один глоток я не решилась, вдруг опять подавлюсь.

— Кроме того, что ты спасла его от смертельного проклятья высшего уровня? — съязвил инквизитор. — Ничего.

— И что ты по этому поводу думаешь?