регион и сказать: да, здесь будет безопасно; здесь и останемся. Мне кажется, совсем безопасных мест уже не останется. Я… урон будет очень велик. Поэтому я советую быть как можно мобильнее, как можно гибче, адаптироваться ко всему, что случится. Мои дети билингвы и сейчас учат третий язык. У них по три паспорта, они могут учиться и работать в Евросоюзе, Канаде и Австралии.

* * *

Звонит мать; она оптом покупает носки и раздает их бездомным на улице. А в отделении для перчаток держит стопку долларовых купюр и старается вложить по купюре в каждую пару носков. И это моя мать с ее крошечным фиксированным доходом. Боюсь, она совсем убьет свою машину. И так уже проехала много миль.

Брат пытался найти ответы в книге «Цитаты отцов пустыни». Вот что нашел:

Ешь солому, носи одежду из соломы, спи на соломе; другими словами, презирай комфорт и взрасти в себе железное сердце.

Подозреваю, что и у Кэтрин поехала крыша. В последнее время она пересылает мне сообщения такого странного содержания:

Поделись с друзьями!

В начале времен дети и родители были неразделимы и росли как одно растение. Но потом разделились надвое; дети, отдельные существа, стали рождаться у родителей. Последние так любили детей, что ели их. И Бог подумал: «Так продолжаться не может». Он уменьшил силу родительской любви на 99,9 процентов, чтобы родители перестали есть своих детей.

Я распечатала это письмо и показала Генри. Но он даже не рассмеялся. «Кэтрин – хороший человек», – сказал он. «Ты тоже», – ответила я.

Я думаю о том, что все мы едины, все мы принадлежим к одному человеческому роду, и тут вижу миссис Ковински, которая идет по улице мне навстречу. Теперь мы обходим друг друга стороной. С тех пор как я сказала, что не намерена больше выслушивать ее негатив.

* * *

Рассказываю Уиллу про открытки, для которых Генри придумывает надписи, а я помогаю. «Я тоже хочу открытку», – говорит он. Я придумываю для него пожелание и записываю на салфетке.

Розочки цветут,

Травка колосится,

Когда ты рядом,

Я почти не хочу удавиться.

Скоро он уезжает. Соскучился по лесу, хочет снова жить в глуши. Где-нибудь в Квебеке.

Вчера он подарил мне книгу «Азбука Морзе», издание 1931 года. Рядом с некоторыми сообщениями стояли маленькие карандашные точки.

«Я хочу передать сигнал».

«Прекратите свои действия и следите за моими сигналами».

«У нас пожар».

«Пока не нормализуется погода, сделать ничего нельзя».

* * *

В последний день перед отъездом Уилла идем в океанариум. Я обожаю мант. Они плывут мимо, размахивая плавниками, как крыльями. У мант самый большой мозг среди рыб. Если поставить перед ними зеркало, они не будут вести себя так, будто увидели перед собой другую манту. Они подплывут, посмотрят, нырнут, махнув крылышком.

«Что тебя здесь держит?» – спрашивает он. Ты это серьезно, думаю я, но не могу даже взглянуть на него. Что меня держит – да все эти люди. Ты даже не представляешь, сколько их, этих людей.

Часть пятая

Человека преследуют ужасные кошмары – за ним гонится демон. Он обращается к психотерапевту; тот говорит, что во сне человек должен обернуться и посмотреть демону в лицо, иначе никогда не сможет от него сбежать. Человек клянется так и сделать, но каждую ночь в кошмаре снова убегает.

Наконец он находит в себе силы обернуться и посмотреть демону в лицо. «Зачем ты гонишься за мной?» – спрашивает он. «Не знаю.

Это твой сон», – отвечает демон.

* * *

Лишь когда он уехал, я заметила, что он подписал для меня книгу. А мне было любопытно, как он ее подпишет. Можно же подписать так, что никто ни о чем не догадается: «С наилучшими пожеланиями» или «Искренне ваш». Но он сделал хитрее. Даже если бы Бен увидел, он ничего не заподозрил бы. Это между нами, выживальщиками.

Надеюсь, ты окажешься среди выживших.

Расстаться с человеком – как резко слезть с наркоты. Спорт помогает.

Музыка – немного.

Смогу ли я забыть?

Конечно, смогу.

* * *

Пытаюсь объяснить Трейси про