— Это был он, — устало сказал Тимур. — Ясегодня на работу не поеду. Договорился, чтобы его тело привезли домой. Но ужезакрытым. Не хочу, чтобы его жена и ее дочь видели его в таком состоянии. Явчера звонил его сыну, но он не сможет приехать на похороны, просто не успеет.Бедный Павел.

— И ты хочешь, чтобы я позвонил следователю и сказал,что все закончено? Ты сам в это веришь?

— Я хочу в это верить, Семен. И давай прекратим этуненужную дискуссию. Если можешь, давай поедем вместе. Ты мне как раз поможешь.

— Обязательно, — сказал Маляров, — а заоднопосмотрю на этот труп, помолодевший после смерти сразу на тридцать лет.

Тимур ничего не сказал. Они приехали за телом в три часадня. Маляров обошел труп, оглядывая несчастного, уже завернутого в саван.

— Раскройте, — неожиданно потребовал подполковник.

— Но за ним уже пришла машина, — попытались емувозразить.

— Откройте, — приказал Маляров. — Пока я неувижу труп, мы никуда не уедем. Я не собираюсь присутствовать при этомспектакле.

Сотрудник морга, пожилой мужчина с красным лицом, покачалголовой и начал раскрывать тело. Присутствующий молодой сотрудник уголовногорозыска, приехавший сюда вместе с Маляровым, быстро вышел. Он не мог смотретьна таких покойников. Когда открыли наконец лицо, Маляров подошел ближе,посмотрел. Затем негромко позвал:

— Тимур. Тимур, подойди сюда. Вы можете идти, —отпустил он старика, очевидно, сторожа.

Караев подошел. Это был Павел. Он его узнал. Обезображенноеужасом лицо. И рана на шее. И еще ниже другая рана. Конечно, ни в какой водеэто тело не было. Он наклонился. На волосах застыли капельки воды. Нет, это невода. Труп держали в холодильнике, это оттаявшие льдинки.

— Я могу поспорить с кем угодно, что труп не лежал вводе даже одного часа, — прошептал Семен. — Но это действительноПавел. И он не умер от сердечного приступа. Посмотри, какая рана у него на шее.А на груди, по-моему, была огнестрельная рана, но ее замазали. Нужно провести вскрытиееще раз.

— Не нужно, — перебил его Караев, — мызаберем это тело и похороним его как полагается. Ты ведь сам видишь, что это неспектакль. Это настоящее тело Павла Слепцова. Что и требовалось его близким,родным, друзьям. Дело закрыто, Семен.

— Это им требовалось тело, — возразил упрямыйМаляров, — а мне нужно доказать, что его убили. Провести повторноевскрытие. Я не знаю, кого ты вчера опознал, но это был не Павел. А вот этоттруп его. И мы заново будем его потрошить, чтобы узнать, от чего он умер.Заново.

— Нет, — крикнул Тимур, — ничего не будем.Его убили. И ты прекрасно знаешь, что его убили. Его убили за предательство.Они выяснили, что ни в каком банке и никогда он не получал ни копейки денег.Все его машины и квартиры были куплены на те деньги, которые он получал запредательство. Понимаешь? За предательство. И я тоже ничего не знал. Они всеточно выяснили. И приехали за ним. Поэтому в тот день он был такой подавленный.А потом они его похитили. И в дороге он, очевидно, решил оказать сопротивление.Или они решили никуда его не везти. Подробностей я не спрашивал. Но попросилвернуть мне тело, чтобы мы могли его достойно похоронить. Вернуть для похорон,а не для твоих экспериментов. Мне пошли навстречу. И обставили все так, какбыло нужно. Вчерашний труп был настоящий утопленник, утонувший после инфаркта.А сегодняшний труп — это настоящий Павел Слепцов, которого убили и выдали намего тело, чтобы мы могли его похоронить. Что тебе еще непонятно?

— Ты понимаешь, что мы сейчас с тобой делаем? Мы, посуществу, покрываем его убийц.

— Семен, он был моим другом. И я переживал не меньшетебя. Неужели ты не хочешь понять, что происходит? Его убили, привели приговорв исполнение по отношению к предателю, каким он был уже много лет. Они егоубрали и могли вообще не отдавать нам его тело. Но я их просил. И онисогласились. Не нужно больше ничего говорить. Мы отвезем тело к нему домой изавтра похороним. Как нормального человека. И пусть никто не узнает, что с нимна самом деле произошло. Хотя бы ради Натальи, ради его сына, ради его внуков.И ради меня, Семен.

— Как хочешь, — недовольно сказал отвернувшийсяМаляров, — я больше ничего не скажу. Дурак ты, Тимур. Благородный дурак.

— Спасибо.

— И я дурак, — не успокоился Семен. — Вот таки будем с тобой жить. Два дурака.

Он позвал сторожа и разрешил снова закрыть тело. Потом вышелиз морга на свежий воздух. Когда появился Караев, он отвернулся. Тело погрузилив грузовик. Всю дорогу назад Семен молчал. И только когда они подъезжали кдому, он спросил:

— Похороны завтра?

— Наверно, да. Если успеют. Сын к завтрашнему дню неуспеет. А может, они решат, что Павла лучше хоронить послезавтра, — сказалТимур.

Семен отвернулся. И ничего больше не спросил. Поздно вечеромКараев вернулся домой. Он чувствовал себя не столько физически, сколькоморально опустошенным. Словно он сделал огромную подлость. И по отношению кпогибшему Паше Слепцову, и по отношению к своему другу Семену Малярову, и поотношению к Наталье, жене Павла, которую он обманул. И по отношению к самомусебе. Он подумал, что за последние дни ему несколько раз пришлось выбиратьварианты между плохим и очень плохим. И возможно, не всегда он выбирал самыеправильные варианты.

Когда раздался телефонный звонок, он даже не пошевелился.Телефон продолжал звонить. Второй, третий, седьмой, девятый. Словно позвонившийточно знал, что он дома. Наконец Тимур поднялся и подошел к телефону. Снялтрубку.

— Алло, — сказал он негромко, — я вас слушаю.

— Мы хотели вам передать, полковник, что вы действовалиправильно. Иван Сергеевич просил вас поздравить. Вы прошли все тесты. Мы вамеще позвоним. До свидания.

Тимур повесил трубку. И прислонился к стене. Может, он недолжен был ничего просить. Может, нужно было оставить все как есть. Или онсовершил самую большую ошибку в своей жизни? Он не знал ответа на этот вопрос.

Утром Евгений Ползунов позвонил в Москву. Впервые за многолет он сам позвонил в столицу своей бывшей страны. Поговорил с женой, еебратом, со своей тещей. Ничто не предвещало катастрофы. У всех было хорошеенастроение, Виктория просила его приехать в Москву. Он сдержался, не обругавсвою супругу, но пообещал подумать. Может, американцы действительноперестраховываются. После одиннадцатого сентября у них на все несколько другойвзгляд. У страха глаза велики. Хотя специальный агент Кинг говорил ему, что«ликвидаторы» уже успели убрать несколько человек. А если это не «ликвидаторы»,подумал Ползунов. Если опять американцы перестраховались. Он положил трубку.Когда в Нью-Йорке семь часов утра, в Москве еще поздний вечер. Он отправился вванную, чтобы привести себя в порядок. Сегодня в десять кувейтские бизнесменыопять должны появиться. Они наверняка снова опоздают. И негодяй Лякомб сновазаставит его куда-то поехать на встречу. Он использует его как переводчика,вместо того чтобы консультироваться с ним о положении в странах БлижнегоВостока. Нужно объяснить ему, что он ошибается и Ползунов не нанимался вкомпанию его индивидуальным переводчиком.